– Я всегда тебя любила.
Тогда он уступил: закрыл глаза, опустил голову. Обнял Нину, больной правой рукой искал ключицу, шею, так всегда считывал настроение женщин: по пульсации их крови, по напряжению мышц, по запаху кожи. Погрузился в ее волосы, втянул воздух.
Ее тело не выделяло никакого запаха.
– У меня в голове электронный фильтр? – спросил он спокойно.
– Уже нет.
– Ты не человек.
– Не человек.
– Почему я не вижу звезд?
(Все еще шепотом в ее волосы.)
– Потому что их там нет.
– Почему я не вижу звезд?
– Ш-ш-ш.
– Почему я не вижу звезд?
– Мы находимся на Земле, здесь только одна звезда – Солнце.
– Но свет, почему свет не доходит, с Млечного Пути, с других галактик?
– Здесь нет Млечного Пути, нет других галактик.
– Где: здесь?
– В Сол-Порту.
– А он? – (Слова в горячем дыхании прямо ей в ухо.) – Этот Порт?
– Все узнаешь, стахс Макферсон получил известие из Колодца, ты будешь ему необходим.
– Макферсон мертв. Она проковыряла ему мозг, – захихикал. – Исключительно длинные у нее были ногти.
– Стахс Джудас Макферсон жив. Он уже отдал соответствующие распоряжения по твоему делу. Он привык к покушениям, и у него множество подготовленных тел.
Адам слушал, кивал:
– А ты?
– У меня нет тела.
– И ты всегда меня любила, да?
– Да.
– Кто ты такая?
– Я – именно это.
– Тебя тоже нельзя убить.
– Нет.
Он сжал руку на ее шее.
– Не хочу тебя больше видеть! Уходи! – оттолкнул ее. – Уходи! Никогда больше!
Не потеряв равновесия, она повернулась и двинулась к замку. Не оглядывалась. Не сбилась с шага. Никакой дезориентации в движениях.
Быстро исчезла между гостями.
Это правда – он видел это – видел это теперь ясно – не была она человеком.
Замойский сидел на земле, все под тем же деревом, когда к нему подошел тот мужчина, что с утра расспрашивал его о жонглировании и карьере астронавта.
Замойский тем временем успел прийти к двум выводам – и оба были для него совершенно неопровержимы. Во-первых, с его головой что-то не так; во-вторых, где-то между Варшавой и Шотландией, где-то над Северным морем – Замойский вошел в НФ-фильм.
Это очевидно, что он сходит с ума: дыры зияют в памяти подобно бомбовым воронкам, Нина например – настоящая Хиросима.
Но настолько же несомненно, что он окружен скрытой под поверхностью мира изобретательной машинерией F/X. Бух! Безропотный азиат из ничто в ничто. Бух! бух! бух! Он видел собственными глазами, это было реальным, словно зубная боль, пинок в щиколотку, он и не думал сомневаться в своем восприятии; это не чувства подводили.