– Мне надо в душ! – и картинно уронила с плеч свою слипшуюся от грязи и мокрого снега шубку.
После того как дама скрылась в ванной, благонамеренный юноша переступил через лежащую на полу мохнатую амёбу шубы, заглянул в единственную комнату, убедился, что сюрпризы в виде ревнивых мужей, борзых сожителей и неврастеничных мамаш ему не грозят, и прошел на кухню. Заезженный бесчисленным множеством любовных пар сценарий он знал не хуже своей случайной знакомой и полагал, что встреча выходящей из душа фемины чашечкой дымящегося кофе обеспечит ему не только сеанс плотских утех на ближайшие 30-40 минут, но и возможность проживания в благоустроенной малонаселенной квартире неопределенно долгое время.
Кофе нашлось в кухонном шкафу. Прислушиваясь к умиротворенным всплескам воды в ванной, юноша принялся изображать из себя барристу, и тут случился полный абзац. Сквозь шум закипающего кофейника незадачливый соблазнитель услышал грохот открытой рывком входной двери, тяжелые шаги в коридоре. «Однако! Удачно я забыл снять пальто!» – грозный пришелец пнул с ходу мокрый комок шубы, рявкнул в пустоту комнаты:
– Лена! Ты где? – и ринулся на плеск воды в ванную комнату. – Ну что же ты! Опять напилась как свинья! – судя по шуму, третий лишний включил на полную мощность ледяную воду и с усердием поливал визжащую жертву:
– Ай! Дурак! Ты что, обалдел? Холодно же!
– Я тебе покажу «холодно»! – грозный пришелец усилием могучих мышц выкорчевал трезвеющую тушку из ванны и грохнул ее всеми четырьмя маслами на кафель пола. – Где ты взяла деньги? Опять бегала к cвоему? Насосала?
– Да пошел ты!
– Я тебе пойду! – дальнейший визг и грохот мослов подтвердили, что даму приятной наружности волоком затащили в комнату и начали неподецки воспитывать. Через минуту она только жалостливо ойкала и шептала:
– Убьешь, дурак!
«Ого! Так недолго и свидетелем по какой-нить серьезной статье пойти!» – подумал благовоспитанный юноша, выбрал среди набора кухонного инструментария скалку и обмотал ее кухонным же полотенцем.
В спальне грозный пришелец зажимал в углу между шкафом и кроватью сексапильную тушку. Ухватив за шевелюру, пригибал дамскую выю книзу и нахлестывал по щекам, возвращая трезвое восприятие мира. Девушка уже не ойкала и лишь шмыгала кровавой юшкой.
«Ой-ё-ёй!» – печально подумал благонамеренный юноша и опустил скалку на затылок пришельца. Тот задумался о тяжести совершаемого им деяния, опустился на пол и приник потной щекой к ворсу облезлого ковра.