Архип вернулся как раз когда они завершили обед и сидели рядышком. Есения потерла круглый животик дочери, а та, хихикнув, в ответ задрала футболку матери пошлепала ладошкой по ее животу. Такую и застал картину мужчина. Ночью он трогал бедро и лицо этой женщины, утром созерцал лик, а в обед увидел пупок и край кружевного лифчика. Как будто сам дьявол искушал, подкинув незнакомку в поезд. Точнее подкинул его, испортив погоду.
Есения, заметив мужчину в дверном проеме, быстро одернула край трикотажа, смущаясь. В очередной раз дочь поставила ее в неловкое положение. Уловив взгляд соседа, заметила, что он изменился. Агрессия отступила, впустив на место интерес иного рода. И Есения, боясь описать что ей привиделось, быстро отогнала прочь непристойные мысли.
"Вот чёрт! Искусительница, бросающая мужа!" – разозлился.
Член снова подпрыгнул в радостном предвкушении и Архип мысленно застонал. Длительное воздержание всплыло наружу самым неподобающим образом. Тукаев уже жалел, что не воспользовался возможностью переспать с гостьей на свадьбе, но там у него не было настроя на секс, затопив другим желанием – иметь полноценную семью. Еще раз окинув взглядом объект похоти, решил, что сделает ей предложение. Выгодное предложение. Как он заметил деньгами она не избалована, более того экономит на продуктах, не покупая ничего лишнего. Да и одежда на ней самая простая. Из драгоценностей серьги-капли с фальшивыми камнями.
После обеда девочку сморил сон, и мама, накрыв ее одеялом, повернула к стенке, сама развернулась лицом к выходу, легла почитать книгу. Вытянувшись на полке, лежа на животе увлеклась сюжетом, но спустя полчаса под размеренную качку вагона Есению укачало и она, опустив лицо на постель, с книгой в руках тоже заснула. Привыкнув к раздвижной двери уже не реагировала на ее звук. Интуитивно ощущая, что Архип хоть и мужчина грозный, но не вор и не маньяк, по крайней мере опасность от него не исходила. А если ей и почудился интерес к ней как к женщине, то она тут же его отмела. Последняя фраза мужа, что она высохшее бревно, не вдохновляло на фантазии с участием противоположного пола.
Тукаев, в очередной раз войдя в купе, застал соседок уже спящих. Заходящее за горизонт бледное осеннее солнце покидало эту сторону земли, едва отогрев стекла окон и припорошенную землю снегом вдоль рельс, наполняло слабым светом маленькое помещение, позволяя рассмотреть лучше лицо девушки.