Но девушка не рассчитывала на бывшего, решив немедленно начать поиски работы.
***
Есения не могла заснуть. Уже больше часа возилась с боку на бок, а сон не шел. Зато мысли о странном спутнике неодолимо преследовали весь день. А его предложение стать любовницей нагоняло жар в лице, рисуя непристойные картины сплетенных тел на широком ложе. Мужчина казался оборотнем, зверем в обличии человека, настолько в нем проступало хищническое, пугающее и одновременно манящее.
Вера тихо сопела рядом, уткнувшись в плечо матери, и она устыдилась своих мыслей, лёжа рядом с дочерью. Приказала себе не думать о диком, озабоченном соседе из купе. Поцеловав макушку девочки, обняла ее и постаралась заснуть, считая пугливых рогатых оленей на заснеженном поле.
Но и во сне сахаляр ее не отпускал, пробравшись в подсознание: Есения бежала по глубоким сугробам, увязая в снегу все глубже и боясь оглянуться, чувствуя, как ее преследует нечто. Дышит в затылок, настигает, пытается схватить за упавший с головы капюшон, но промахивается. Чудовище, лохматое существо, зверь. А она все переступает с ноги на ногу, с каждым разом теряя силы. Обувь осталась на снегу, ноги застыли, а лицо пылает огнем. Вот Оно настигает, срывает одежду и поворачивает к себе, опаляя жарким дыханием лицо: Есения видит пасть медведя с раздутыми ноздрями, острым клыками и из нее вырываются человеческие слова: я все равно возьму тебя…
В испуге закричала и проснулась.
- Мамочка! Что с тобой? – со стороны донесся взволнованный голос дочери.
Есения повернулась на бок и поняла, что пережитый кошмар всего лишь жуткий сон, тяжело вздохнула, радостно улыбаясь Вере.
- Сон плохой приснился, прости, Вер…, - а оглядев себя, усмехнулась: одеяло оголило ноги, перекочевав на сторону дочери, от чего они во сне и замерзли.
Зато сама девочка, взлохмаченная со сна и разгоряченная, сидела в кровати и рисовала карандашом в раскраске.
- Бабайка? – вылупила глазенки. – К тебе тоже приходил?
- Бабайка, - усмехнулась реакции дочери. - Но я от него сбежала, - и подмигнула.
- Это хорошо… Мам, я кушать хочу.
- Так чего не встаешь и не идешь к бабушке?
- Боюсь...
- Бабушку?!
- Нет…, ну я не знаю…, что кушать, - растерянно и смущенно добавила. – Пойдем вместе?
- Трусишка ты моя, - погладила щеку дочери. – Идем за мной, мама тут как дома, а впрочем, это и есть теперь мой дом, - и, откинув одеяло, опустила ноги на пол.