– Вултус и Нокс, нарекаю вас моими руками. Правой и левой.
Дневной и ночной. У каждого из вас будут свои зоны ответственности.
А в будущем, возможно, и подчинённые. Так что, возрадуйтесь дети
мои, ибо назначен вам путь на повышение. Сержантами, может, и не
сделаю, но до Прим-Помощников доведу. Главное, чтобы мозги сильно
не разрослись, – отпустил я в конце своей патетической речи, одному
мне понятную, шутку.
Продублировав всё по эмпатической связи через касание и
подтвердив указание Печатью Создателя, я успокоенно выдохнул. Это
уже надструктурный императив, который просто невозможно нарушить.
Будучи Альфой в нашей импровизированной стае, я властвовал по праву
сильного (во всех смыслах). Но финальный аккорд всегда остаётся за
самой сутью химеролога, как метапрактика. Никто не может ослушаться
воли своего Создателя. Так было, есть и будет!
Приняв новые условия существования, химеры тут же прекратили
собачиться и благоразумно стали заниматься своими делами. Вултус
вернулся к патрулированию моего ночного обиталища (параллельно
поджирая окрестную живность малого калибра), а Нокс поспешил
передать мне полученные сведения.
Восприняв от него информацию, я какое-то время её осмысливал,
пытаясь понять, что меня зацепило. Вроде бы, наводки нашего
командира подтвердились, и указанный район действительно кишел
неприятелем. Зелёные основательно здесь обустроились и уходить
отсюда не планировали. Но мне казалось, что тут определённо что-то
не так. Некое внутреннее чутьё упрямо твердило о какой-то
неправильности в происходящем. Конкретизировать точно я не мог, но
свербёж не прекращался.
Выдохнув, я постарался отбросить, некстати появившиеся, сомнения
и сосредоточиться на выполнении задания. Разведданные собраны?
Собраны. Значит, пора двигать обратно. А там уж пусть сам командир
решает, что с ними делать и, как использовать. Лишняя инициатива
наказуема. Особенно, в армии. Это я и в своём мире давно понял и
здесь, думаю, так же.
Собравшись, я быстро убрал следы своего пребывания здесь и,
усадив Вултуса на плечо, а Нокса за пазуху, отправился обратно в
Александровскую слободу. Химера, пригревшись на груди, почти сразу
же захрапела, изредка дёргаясь во сне. Да, и моя правая рука, тоже
откровенно клевала носом. То есть, клювожвалом, конечно. Один я был
бодр и свеж. Как-никак ночь я потратил на сон.