Ораторствующий психопат продолжал что-то кричать, но я уже его
не слышал. И так понятно, что козлом отпущения сегодня придётся
быть мне. Вот только я на такую роль не нанимался. И, если что-то
пошло не так, то в этом уж точно нет моей вины. Тем более, судя по
словам этого больного, и в других отрядах была запущена
дезинформация. Поэтому просто так валить всё на меня не получится.
Дайте мне только слово, и я ...
Ответить мне не дали. Да, и, вообще, стоило мне только открыть
рот, как в печень прилетел хороший тычок. Хватая воздух, я пытался
прийти в себя, а, тем временем, мне вынесли быстрый и жестокий
вердикт.
– К стенке, контру! Расстрелять, ублюдка! – наперебой заорали,
накаченные чужой яростью солдаты.
Я тщетно искал в толпе лица Василия и Степаныча. Не то, чтобы я
надеялся на их помощь, но и моральная поддержка будет не лишней.
Вот только, к сожалению, мои напарники, видимо, не захотели
приходить на это нелепое судилище.
Меня потащили на место казни, и я всё ещё не верил, что это
взаправду. Слишком уж быстро и абсолютно незаслуженно меня обвинили
в одном из страшнейших грехов на войне – предательстве.
Дёрнувшись, я попытался вырваться, заранее понимая, что это
бесполезно. Но инстинкт самосохранения иступлено вопил, принуждая к
действию. В итоге, я получил ещё парочку мощных ударов, которые
прибавили темноты в глазах и крови во рту. Сплёвывая тягучей
красной слюной, я всё старался найти выход и не дать себя убить,
как животное на скотобойне. Мне бы сейчас не помешал какой-нибудь
телесный Хранитель в максимальной конфигурации. Это, считай, вторая
кожа, только с невероятной броней и способностью к
самовосстановлению. Эх, мечты, мечты!
– Сюда его! Да глаза завяжите, чтобы зенками не хлопал, – орал
кто-то над ухом.
Меня споро развернули, прислонили к стене и накинули повязку. Не
иначе, чтобы мой последний взгляд не будоражил чуткие сердца
расстрельной команды.
– Последнее слово будет? – вдруг раздался вкрадчивый голос чуть
поодаль.
Ну, ничего себе, какие привилегия. Интересно, что я такого
должен сказать? Покурить попросить? Или балтийского чая стакан? А,
может, все только и ждут, что я упаду на колени, прося о пощаде?
Ну-ну, не дождётесь гады! Это, как раз вы предатели, если по
первому слову, готовы своего же товарища расстреливать, даже не
задавшись ни одним вопросом.