Словно этого было мало, советское правительство предоставило
всем заинтересованным лицам из недружественных государств запись
полёта второго искусственного спутника, где было отчётливо видно,
что подобных аппаратов у СССР несколько десятков.
В решающий момент сотрудникам специальной службы удалось попытку
остановить президента от зачитывания ультиматума. Глава
государства, обратившись к своим избирателям, с улыбкой отметил,
что сотрудники спецслужбы разыскали его потерянную запонку, а
затем, под аплодисменты собравшихся, торжественно поздравил граждан
и весь мир с великой победой над фашизмом.
Так в мире наступил пат, под звуки аплодисментов и лицимерных
речей.
***
Дмитрий Сеченов пребывал в отличном расположении духа. Он
понимал, что весь научный коллектив выиграл для всей страны лишь
передышку, но ничего не мог с собой поделать.
Его можно было понять. Весь научный состав дневал и ночевал на
рабочих местах. Всё ради одной цели: чтобы не было войны — как бы
пафосно это ни звучало. И не было бы ракет, бомб и прочих «чудес»,
если бы не талантливый коллектив и почти полная свобода
действий.
Трудно было вспомнить, скольких усилий, особенно моральных,
стоило спасти Циолковского и Вавилова. Пусть самому Дмитрию
Сергеевичу благоволил Сталин, и вождь прислушивался к своему врачу,
это ни на йоту не помогло вызволить двух опальных сотрудников НИИ
Мозга, который когда-то возглавлял академик. Слишком рьяное
заступничество грозило отправить защитника в места не столь
отдалённые, поэтому осторожных попыток хватило лишь на то, чтобы
вырвать коллег из камер смертников. Времена стояли суровые: по
доносу можно было исчезнуть навсегда.
Сам Сеченов перед войной, демонстрируя прототип полимерной
батареи комиссии, отослал лаборантов подальше от греха. Что они
подумали, услышав выстрелы из лаборатории, он старался не думать.
Тогда телохранитель Молотова проверил живучесть робота по повелению
своего патрона, расстреляв целую обойму в машину. Тот, к слову,
испытание выдержал достойно. Пойди что не так, на месте робота
могли оказаться и сами учёные, получив высшую меру по статье
«Вредительство», к удовольствию некоторых.
Теперь тот же Молотов, хоть и без особой радости, выступал в
роли ангела-хранителя, а не мрачного жнеца, не забывая каждый раз
плеснуть в сторону учёных ядом. Дмитрий Сергеевич относился к этому
философски: «Всё-таки мы с ним работаем, а не под венец идём.».