Время то давно ушло, но вдруг вернется хотя бы тень прежнего счастья, если у них с Аней все получится?
Георгий замечтался: картины будущей семейной идиллии с Анечкой представали перед его внутренним взором так ясно, что просто обязаны были сбыться. Родится дочка, такая же хорошенькая и изящная, как Аня, и любовь вытеснит из сердца безнадежность, и время станет не бессмысленно утекать, а приближать его к первой улыбке, первому шагу, первому слову малышки.
Снова придется бороздить музеи и театры и нырнуть в водоворот семейных торжеств, и снова будет ему скучно, но скука – это не тоска.
Георгий слез с беговой дорожки и отправился принять душ.
Он долго стоял под струями горячей воды, которую включил на полную мощность, громко и фальшиво пел и думал, звонить девушке или лучше просто послать ей букет цветов с романтичной записочкой. Склонялся он ко второму варианту: так получилось, что Георгий никогда не ухаживал за девушкой, и теперь ему хотелось прочувствовать, каково это.
«А целовать пока не будем», – вдруг вспомнил он скабрезный анекдот и рассмеялся.
Время утекает безвозвратно, но некуда им с Анечкой спешить.
Выйдя из ванной, он увидел, как Люся несет в комнату сына чай и тарелочку с печеньем. Георгий поморщился – «что за барство» – и остановил ее.
– Но как же, – растерялась Люся, – Алешеньке сейчас надо это.
– Что это? – хмуро спросил Георгий, недоумевая, почему Люся вообще здесь.
– Это же первое дело, чайку выпить, когда грустно, – сказала она с уверенностью, – в чае самая сила.
– Почему вы решили, что Алексею грустно?
– Ой, ну вы не женщина, не понимаете. Мальчику сейчас забота нужна и ласка. Шутка ли, мать потерял, а вы совсем его не жалеете.
– Отнесите в кухню, – скомандовал Георгий, которому совершенно не хотелось устраивать митинг в собственном коридоре, – и в дальнейшем я вас настоятельно прошу ничего подобного не делать.
– Но, Георгий Владимирович…
– Настоятельно прошу, Люся, – с нажимом повторил он, – и кстати, я сегодня не ожидал вас тут увидеть.
– Да я вчера догладить не успела.
– Ничего страшного, сделали бы в понедельник.
– Там новые дела накопятся. Хозяйство – это такое дело, чуть зевнешь и через день уже не будешь знать, за что хвататься. Да вы не волнуйтесь, я лишних денег не возьму, вы ж мне почти родные.
Георгий сдержанно кивнул, и вдруг стало неприятно, что Люся видит его в халате и с мокрыми волосами. Не настолько они все-таки родные.