Я-то понимаю, а вот Марин — нет. Но! Мое понимание не уменьшает моего возмущения данным фактом. Нельзя человека садить на цепь!
— Странный у вас способ завоёвывать расположение женщины, — я не могу играть эмоции настоящей Марин. Она была готова разорвать его на части, когда я ей рассказала, в каком положении держит меня будущий муж. Правда, потом она сама же меня убеждала, что это не плохо и не хорошо. Еще бы, ей ведь так хотелось, чтобы я смирилась. Приходится выкручиваться своими силами. — Других способов не знаете, кроме принуждения?
Смотрю, как мужчина обходит кровать с другой стороны, двигаясь мягко и грациозно словно хищный зверь. Чувствую трепет внутри. Не напросилась ли я случайно?
Но нет. Мои слова просто проигнорировали.
— Закарий утверждает, что ты согласна пообещать не повторять попыток убить себя или других. Это правда, Марин?
То, как он произносит мое имя, вызывает мурашки. Это мягкое «р» практически без рычащих ноток очаровательно. Не горловое, как у французов, а нечто среднее между Р и Л. Никогда не слышала такого акцента. Кстати, язык, естественно не русский, но я его отлично понимаю, как будто всегда знала, и только мое имя режет слух. У настоящей Марин было более четко выраженное «р».
Я на мгновение зависаю, забыв, что должна играть гнев, забыв, что я и сама сержусь на него за садистские наклонности. Щелкает пальцами перед глазами, возвращая в реальность.
— Согласна. Я успела пожалеть, что поступила столь опрометчиво. Пока находилась между жизнью и смертью, многое поняла. В частности, что не хочу умирать. — Замечаю одобрение в его взгляде. Но его удовлетворенная улыбка вызывает протест. Сейчас еще решит, что я теперь буду покорной овечкой. Набираюсь смелости. – Но это не значит, что я согласна выйти за вас!
Он уже потянулся рукой к моему ошейнику, но услышав последние слова, замер.
— Вот как?
Складываю руки на груди в характерном упрямом жесте.
— Именно. Я не хочу замуж за тирана, похитившего меня из семьи. У меня, между прочим, есть жених.
Опять эта раздражающая ухмылка!
— Ах, да, ты лучше убьёшь себя, чем отдашься другому мужчине, помню-помню. Но так, выходит, мне не стоит это снимать? — легко дергает за цепь. Сверкаю глазами. Я вовсе не то имела в виду. — Я дочь вождя. Как вы вообще посмели меня похитить? Это недостойно императора! — Побольше гордости и уверенности в голос. Я ему не какая-то там крестьянка.