Стоя в классе, парализованная этим ужасным открытием – я тоже повинна в эпидемии гиперопеки! – я наконец поняла, насколько далеко мы отклонились от верного пути.
Мы приводим в этот мир прекрасное, драгоценное дитя и после первых минут блаженства осознаем, что наша новая цель в жизни – защищать это хрупкое человеческое существо. И, если верить нагоняющим страх средствам массовой информации, опасности нас просто-таки окружают. Похитители детей под масками медсестер роддома, микробы, устойчивые к антибиотикам, токсичные химикаты, переносящие болезни насекомые, хулиганы, несправедливые учителя, психопаты, расстреливающие детей в школе… неудивительно, что мы совершенно помешались на безопасности своих детей.
Однако этот страх приводит не просто к гиперопеке – он приводит нас к растерянности и недальновидности, а также к излишней доверчивости тем, кто хочет сыграть на родительских страхах. Легче успокоить себя, защитив детей от всякого риска, нежели притормозить и выяснить, какие из рисков необходимы для развития и эмоционального здоровья. Мы защищаем детей от всякой угрозы, как реальной, так и воображаемой, и, когда вечером накрываем деток одеялом и видим, что день обошелся без царапин, синяков и эмоциональных травм, для нас это доказательство родительского успеха: очередной день прожит не зря.
Мы упиваемся безопасностью наших детей и убеждаем себя, что у нас еще куча времени, чтобы научить их справляться с риском и неудачами. Может быть, я разрешу им самостоятельно идти в школу завтра, но сегодня я собственноручно доставила их туда в целости и сохранности. Может быть, завтра они сделают уроки сами, зато сегодня они хорошо успевают по математике. «Может быть, завтра» продолжается до тех пор, пока им не приходит время вылететь из гнезда, а к тому времени дети уже четко усвоили, что родители всегда готовы спасать их от них самих.
И я виновна не меньше других родителей: сама того не желая, я растягиваю период зависимости своих детей, чтобы присвоить себе их достижения как знак моего родительского успеха. Каждый раз, когда я упаковываю ланч или везу в школу забытое домашнее задание, я получаю осязаемое вознаграждение: подтверждение, что я добросовестная мать. Я люблю – следовательно, забочусь. Я забочусь – следовательно, люблю. Хотя в глубине души я знаю, что детям бы следовало справляться с подобными вещами самостоятельно, мне приносят удовлетворение эти маленькие демонстрации глубокой, безусловной любви. Я успокаиваю себя, бесконечно растягивая их детство – на долгие годы, так, чтобы неизбежный его конец оставался за горизонтом. У них впереди вся жизнь, когда они будут паковать себе обед и помнить о своих портфелях, а у меня – лишь короткий отрезок времени, пока я могу делать все это за них.