Когда опустился чуть ниже и чмокнул возле клитора, даже через ткань трусиков, я ощутила неимоверное напряжение. Такое я чувствовала впервые. Будто от того, что мужчина осматривает, трогает рядом с самыми чувствительными местами, я могла кончить.
Кириллу нравилось дразнить меня. Он трогал, гладил, целовал, лизал везде. Только не там, где было нужно.
Вместо стонов из груди вырывались всхлипы. Ещё немного, и я точно заплачу!
— Попроси, Дашенька… — горячие дыхание Кира коснулось нежных складок.
Трусики уже насквозь промокли.
— Поласкай меня, Кир… Я больше не могу, прошу… — без зазрения совести прошептала я.
Мне было не стыдно. Мне хотелось большего. Я безумно желала, чтобы он вставил в меня, но пока стеснялась об этом попросить.
Пальцы мужчины легли на клитор, но всё ещё через ткань.
Он поласкал набухшую горошинку круговыми движениями. Я хныкнула. И тогда босс резко отодвинул ткань белья в сторону, осторожно приставил пальчики к моему совсем влажному лону и вошёл, одновременно лизнув клитор юрким язычком.
Я вскрикнула.
Нат сразу же пересел на стол рядом со мной и закрыл мой рот рукой.
— Тише, детка. Мы, конечно, хотим, чтобы ты кричала, но сейчас не совсем то место для этого. Извини, — младший босс чмокнул меня в лоб, а затем в кончик носа.
Кивнув, я прикрыла глаза и повернула голову к Натаниэлю. Он убрал руку, но как ни старался сидеть спокойно, не смог сдержаться. Увидев, как я изнемогаю от того, что меня ласкает его друг, он решил присоединиться.
Потянул за лямки платья, пока оно под его отточенными движениями не поползло вниз. Соски торчали. За полупрозрачным кружевным лифчиком грудь виднелась хорошо. Тёплые руки накрыли налившиеся груди. Мужчина быстро вытащил их из лифа, оставив раскачиваться под движениями пальцев внутри. Сам он только пощипывал или изредка покручивал соски, больше никак не вмешиваясь.
Меня накрывало волнами, но кончить я никак не могла.
Пальцы Кира были настолько умелыми, что надавливали на те точки, о существовании которых я даже не знала. Стоны чередой вырывались из меня.
Стараясь быть как можно тише, я прикусывала собственную руку.
Ритмичные движения с каждым разом почти подводили меня к концу, однако я перевозбуждалась от этого и не могла разрядиться.
Язычок Кирилла Евгеньевича сделал меня мокрее в сотни раз. Кажется, мои соки уже вольно стекали по его подбородку и даже по моим ягодицам.