– Вот и молодец. А теперь одевай-ка ты свой мундир генеральский, да отправляйся не мешкая.
– К-к-какой еще мундир?
– Пред шамаханами должен ты во всей своей воинской красе предстать. Для авторитету. Это ты у меня на службе Статс-секретарь, а если перевести на военный язык, то целый генерал-поручик!
Не было печали. Да я и в армии-то не служил! Только военная кафедра при университете вот и вся моя военная карьера. И на тебе генерал…
– Ваше Величество, ну разве мало для авторитета Статс-секретаря? Может не надо генералом?
– Надо, Федя, надо.
А меня аж передернуло. Он не специально так сказал, конечно, но я с детства наслушался и «надо, Федя» и про дядю Федора с Простоквашино, да и еще и «человек и пароход» почему-то, хотя это и про знаменитого мореплавателя было, а прилипло ко мне.
– Подёргайся мне еще тут. Вот познакомишься с моими шамаханами, потом еще благодарить меня будешь за генерала.
– Ага…
– Ага, – передразнил Кощей, – Вот увидят в тебе личность мелкую, да и сожрут без сомнений. И даже косточек не оставят. А мне обидно будет, что без меня съели и буду я ходить в грусти и печали. Хочешь, чтобы я в печали ходил?
– Давайте костюмчик.
– Вот и молодец. Иди, собирай свою ватажку, а через час жду тебя на плас-де-Роял.
– Где-где?
– На поляну говорю, выходите. Перед дворцовыми воротами.
* * *
И поплёлся добрый молодец, голову повесивши.
На самом деле шагал я быстро – час на сборы это совсем мало, пролетит и не заметишь. А мне и Машу с Михалычем обрадовать надо и Дизелю ценные указания дать, да и вообще…
Не нравилась мне эта затея. Ну, вот сижу я себе целыми днями за компом, расшифровываю потихоньку перехваченные Кощеем тайные записки его недругов, тихо-мирно, никого не трогаю и на тебе. И вдруг…
Пора, в путь дорогу,
В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Тьфу! Не везёт.
Хотя, как говорил дедушка Эйнштейн – всё в мире относительно.
То, что я в вагончике сидел в тот момент, когда Кощей меня утянул, повезло? Однозначно. Без компа не смог бы я дешифровкой заниматься и съели бы меня точно, не найдя лучшего применения.
А то, что Кощей из сентиментальных чувств держал у себя в кабинете на стене в рамочке любовную записку от своей какой-то пассии, которая, не записка, конечно, а подруга Кощеева, зачем-то в зашифрованном виде эту записку ему отослала? Тоже повезло.