шил, а после и сказал, что мол Кузьма Иванович
тебя за своего сына сватать приехал! Вот!
— Кого сватать? Меня? — растерялась девушка. — Ты что совсем
сдурел?!
О замужестве Мария даже не мечтала. Вернее мечтала, но
робко, без особой надежды. Кому она такая нужна? Ни приданного, ни
социального положения. Батюшка, поместье потеряв, совсем
окрестьянился. Ему даже в послужильцы с его увечьем ходу нет. А
годы летят. Ещё пара лет и она совсем в старуху
превратиться. Тогда даже с приданным не каждый возьмёт.
И тут сам Левишев! Да он, по слухам, скоро в жильцы выйдет, а
там и до московского дворянина недалеко! Что ему какая-то Машка? Он
своему Митьке и княжну подыскать может.
— Бежим, — задёргал её за рукав брат. — Сама всё увидишь.
Юрка не соврал. Во дворе стояли кони, рядом на завалинке
умостились два воина, с откровенным интересом уставившиеся на
Марию. Навстречу бросилась мать; вцепилась судорожно в рукав, губы
дрожат, в глазах безумная надежда плещется.
— Иди в дом, — женщина застыла с безнадёжным ужасом посмотрев на
неказистую одежду девушки, обречённо махнула рукой. — Иди. Зовут
уже.
Девушка кивнула, цепенея от нахлынувшего страха, сунулась,
скрипнув дверью, в дом.
Левишев важно восседал во главе стола, аппетитно уплетая из
чугунка наваристую кашу. Рядом суетился батюшка, подливая в
опустевшую кружку медовуху.
— Здрав будь, Кузьма Иванович, — отбила она гостю поясной
поклон.
— И ты будь здрава, красна девица, — расплылся в улыбке Левишев.
— Ну, рассказывай, как ты умудрилась самому царю жизнь спасти.
— Вот, значит, царь-батюшка, всё как ты повелел, —
Поликарп Андреев засуетился у лежащей на чурках пушки, зачем-то
заглянул в жерло, протёр рукавом чугунный бок. — Всё как обсказано
было, так и исполнил. И форму под заливку строго по указанным
размерам сделали, и саму заливку только через месяц
после начала выплавки свершили.
Я важно кивнул, пряча довольную улыбку от взволнованного
мастера. Всё же хорошо быть царём. В прошлую раз я старика еле
уломал, когда гранаты для своих пушек просил сделать. Даже
вспоминать, чего мне это стоило, не хочется. А тут, послав
Подопригору Устюжну под свою рук приводит, заодно
через него передал мастеру повеление ещё три домны построить да
двадцати четырёх фунтовые пушки начинать из чугуна отливать. И даже
намёка на дискуссию не возникло!