— Есть! — скрежетнул по металлу лопатой один из стремянных.
— Копайте! Быстрее! — оживился Шуйский, непроизвольно шагнув к
землекопам. — Вернёмся в Москву, всех деньгой награжу!
Стремянные приободрились, веселее заработав лопатами, вытянули
из ямы небольшой, окованный железными полосами сундучок. Шуйский,
не в силах больше сдерживать нетерпения, бросился к ним, приподнял
рывком крышку, замер.
— А где же?!
Гаврила подошёл следом, заглянул через плечо царского брата и
осклабился, не в силах сдержать радостной улыбки.
Сундук был почти пуст. Кто-то уже забрал из него все монеты и
драгоценности, оставив сиротливо лежать лишь один предмет.
— Был уже тут Федька, — удовлетворённо констатировал Ломоть. —
Но, слава Господу, царский венец не забрал!
— Язык прикуси! — рявкнул на него Шуйский. Упущенная возможность
наложить руку на сокровища Годуновых, царского брата изрядно
расстроила. — Лучше делом займись! — Дмитрий бережно вынул из
сундука шапку Мономаха. — Этот вор нам больше не нужен.
Ломоть, криво улыбнувшись, вынул засапожник и развернулся к
Чемоданову. Тот, взглянув в глаза бывшему другу, скривил губы в
ответ.
— Государь, — приоткрыв дверь, в кабинет заглянул князь Михаил
Тёмкин-Ростовский. — Там гонец к твоей царской милости просится.
Рынды сказывают, что тот самый, что тебе в марте из Москвы весточку
привозил. Впускать?
Матвей?!
Я невольно вскочил с кресла, перестав диктовать послание
очередному воеводе.
Неужели опять что-то стряслось? С тех пор как Грязной
«переметнулся» на службу к Шуйскому, его ближний холоп уже дважды
привозил мне известия от Василия Григорьевича. И оба раза боярин
ничем хорошим меня порадовать не смог: сначала сообщил о начавшемся
походе на Кострому Дмитрия Шуйского, потом уже в марте
огорошил новостью об чудесном обретении Василием Шуйским царского
венца.
И если первая новость в итоге пошла мне на пользу,
обернувшись присоединением Ярославля, то вторая ударила очень
болезненно, заметно укрепив авторитет моего оппонента и заставив
мучиться в неведении; кого из близких мне людей, я потерял: Тараску
или Чемоданова? Ни тот, ни другой так и не вернулись,
сгинув где-то в дороге, а больше о местонахождении шапки Мономаха
никто не знал.
И вот Матвей прискакал в третий раз…
— Государь? — поднялся вслед за мной из-за стола Никитка Сысой,
осторожно убрав перо в сторону от недописанного документа.