И вот тут меня осенило… Они же прячут вкусненькое от меня! Посудите сами. Не раз они доставали из этого шумного ящика кусочек чего-то и давали мне. Вот же дураки, давали бы всё сразу, чтобы мне не пришлось слушать ещё бурчание своего желудка. Даже во сне я слышал залихватские песнопения внутри меня. Ну уж нет! Надо показать, что это они очень зря так поступают со мной! За окном потемнело: то потухла лампа на фонарном столбе. Свет от неё немного попадал и на кухню, освещая угол с умывальником. Но моё зрение не нуждалось в помощи, так как редкие звезды в ночном небе за неприкрытым окном ясно освещало всё самое нужное. Я же не Оля, для которой темнота – худший враг. При упоминании сей двуногой самки крота заболел мой хвост, случайно встававший жертвой при её походах вслепую по квартире. Когда-нибудь она меня точно раздавит, даже не намереваясь так поступить. Интересно, мне в таком случае присудят премию Дарвина?
Притихший ящик, гордо именуемый холодильником, снова забормотал. Что ж, сейчас или никогда. Мне не раз доводилось видеть, как его открывают. Правда, его открывали сверху, а мне придётся пытаться снизу. Ну, а вдруг? Я напряг все свои мускулы и собрал волю в кулак… Левая лапа коснулась дверцы. Уже половина дела сделана. Подгибаю лапку, чтобы удержать дверцу и тяну её в сторону. До этого я успел представить себе, как с меня сходит седьмой пот от натуги. На деле же, дверь легко поддалась и свободно распахнулась. Не на всю ширину, но мне достаточно небольшого просвета, чай не слон из африканского континента. Поскольку стояла ночь, меня ослепил исходящий изнутри холодильника яркий свет от боковой лампы под морозильной камерой. Поморгав немного, я стал присматриваться к разномастному содержимому. Не всё привлекало своим видом и запахом, а значит вряд ли придётся мне по вкусу. Полно всякой ерунды в посуде и везде гадость, горячо любимой Олей. Нижняя полка ничем не могла порадовать, и я передними лапами встал на её немного свободный краешек, вытягиваясь во весь рост. Мой дотошный нюх улавливал запах колбасы, ветчины и ещё чего-то не менее манящего. Желудок опять капризно заурчал, и у меня появилось опасение, что он своими жалостливыми руладами поднимет на ноги весь дом. И меня накажут тем, что я спать ляпу с целым оркестром.