Я спустился на первый этаж, за стойкой
дежурила жена хозяина гостиницы. В ответ на мою странную просьбу та
настороженно прищурила глаза, но звякнувшие о стойку золотые монеты
заставят кого угодно говорить даже лучше, чем воткнутый в бедро
нож.
– Мила, Асила, Унара, Шаяна, Сина, –
перебирал я возможные имена, поднимаясь в номер. Всё имена сказаны
бабой, и все не подходят. Ну, Сина и Асора ещё как-то сносно
звучат, но всё равно не то.
Я открыл дверь в номер. Девочка резко
подскочила с кровати и похлопала себя по паху, приложив руки к
животу.
– Наказание, – я протянул, привычно
потянувшись к переносице. – Если хочешь в туалет, так
иди.
Девочка поклонилась и быстрым
пританцовывающим шагом поспешила к одной из дверей на этаже. За ней
небольшая квадратная комнатушка с магическим светильником и
одиноким ведром с крышкой. Надо будет что-то придумать и вдолбить в
маленькую голову, что и без моего ведома можно делать такие простые
вещи, как поход в туалет.
На ночь девочка аккуратно устроилась с
краю кровати, оставляя мне достаточно места развалиться и раскинуть
руки – но я расстелил поверх соломенного матраца свой спальник из
золотистого меха и лёг на него. Девочка встала, расстелила свой
спальник рядом и легла, нижнюю пару рук аккуратно приткнув между
ног, а верхнюю подложив под голову. У меня не нашлось сил для
выяснения происходящего. Я переместился на кровать. Девочка
последовала за мной, пристроившись с краю.
– Мелкое наказание моей скверной
жизни, – раздосадовано произнёс я, глядя на бледно-жёлтую макушки.
Девочка поёрзала, всяко довольная собой. Теперь придётся
подыскивать номера с двумя кроватями, либо отдавать приказы, что
делать не хочется.
На следующий день мы отправились в
ратушу. Даже в княжестве на шесть городов в столице народ толпами
сновал по улицам. Девочка шла, придерживаясь верхними руками за
край моего плаща, опасливо озираясь на прохожих и с интересом
разглядывая магазинчики, лавки и просто здания. Меньше месяца назад
она освободилась от сковывавших приказов – слишком быстро из
затюканной бесхребетной куклы она превращается в осознанное
существо. Или, наоборот, такая скорость вполне нормальная, и это я
просто ничего не понимаю в детской психологии?
Но в какой именно психологии я точно
разбираюсь, так это в психологии толпы. Народ пуще прежнего косился
на меня с ненавистью, а стоило нам пройти около харчевен, так народ
затихал, кивал в мою сторону и вопросительно переглядывался, мол,
не воткнуть ли в этомуго морщинистого уродуа парочку ножей. Но
никто из этих сыкливых утырков напасть не решится.