Светлые все допытывались, зачем мне такое издевательство вместо обуви. Что это красиво — они так и не согласились. Но сапожки подобрали мне удобные.
Вопрос с лошадью решился быстро — Аэрон взял меня к себе в седло. Только вот ребенка также сунули мне в руки. Он, видите ли, плакать начинает, когда его держит кто-то другой. Да ничего подобного! Хнычет, как и все малые дети, что у меня на руках, что у кого другого — одинаково! Просто они нашли самую левую!
Марк выдал мне весьма правдоподобную версию о том, что феникс должен находиться на руках у того, кто его взял первый. А я вот такая взяла и поверила, ага. Печенкой чую — врет! Просто никто не хочет возиться с лялькой, вот и все! Оружие себе прикупили, а мне — шиш!
Зато удалось как-то договориться, что пеленки меняем по очереди! Правда, я, опять же, первая на очереди, но ладно. Может, когда-то свои будут, если раньше никто не пришибет, вот сейчас и потренируюсь.
На лошади я сидела, на удивление, не так уж и неуклюже, как себе представлялось. Хотя, думаю, за счет того, что меня Аэрон одной рукой придерживал. Да и опиралась на него спиной... Неважно! Сидела-то я сама! Еще и с фениксом на руках.
Мы покинули деревню и поехали дальше. В путешествии верхом есть своя прелесть. Тихо, мирно, слегка покачивает в такт ходьбе, птички поют. Хорошо-то как!
— Я, конечно, извиняюсь, но мне кажется, от ребенка того, попахивает слегка, — нарушил идиллию своим сверхчутким нюхом Марк.
Я скривилась. Действительно, есть чуток. Мы остановились. Миранда быстро нашла неподалеку ручей. Пожалуй, не буду описывать, как происходила смена пеленок. Но одно я уяснила точно: никогда не пытайтесь помыть ребенка холодной водой! Теперь дитятко еще и ревело белугой. Кстати, на новорожденного он все же не похож. Как мне сказала та же Миранда, детство у фениксов проходит очень быстро. Год за пять идет — примерно такое соотношение. Но все равно, это не очень радовало. Для нас он в любом случае останется орущим свертком.
Мы уже два часа ехали по лесу, а ребенок все ревел. Никакие «ш-ш-ш» и «а-а-а-а» на него не действовали.
— Может, ты ему споешь? — страдальчески поморщился Марк.
Готова поклясться, его длинные уши были практически прижаты к голове.
She was like April sky
Sunrise in her eyes
Child of light, shining star