Затем подняла волка на руки и поспешила за удаляющими людьми,
замыкая шествие. Мне не нужен был факел. Я прекрасно видела в
темноте.
- Это волк Ханны? Что с ним? - обернулся какой-то великан,
шедший один из последних.
Я не помнила, что бы видела его на плато. Иначе запомнила бы
такую гору мышц! На вид ему было чуть более сорока. В меховой
одежде он выглядел, что медведь. Густая борода и кустистые брови
скрывали лицо, не давая возможности рассмотреть как следует. Только
глаза сверкали отблесками огня от факела, что он держал в одной
руке. - Да он почти издох! Брось, все равно не жилец.
Я упрямо покачала головой и удобней перехватила волка под брюхо.
Тот жалобно застонал.
- Меня Адам зовут.
- Анна, - пробормотала я, едва удерживая волка на руках. Кажется
я переоценила вот силы. Меня хватило всего на пару минут, а я уже
едва тащила волка на руках.
- Говорят, ты смогла потушить огонь одной рукой? Меня тогда не
было в поселке. Дети все уши прожужжали, усмехнулись усы. - На,
подержи, - протянул он мне факел. - Только свети под ноги, что бы я
не упал. Не люблю темноту... - смущённо улыбнулся великан.
И отобрал у меня волка. Крякнув и слегка присев, закинул его
себе на могучую шею и как ни в чем не бывало, зашагал рядом.
- Спасибо! - благодарно выдохнула я.
- Только из уважения к волку. Однажды мы пошли на охоту,
неожиданно началась пурга. Ничего не видно на вытянутую руку.
Словно кто воздух покрасил в белый цвет. Мы и заблудились. Так
Ханна Ваху отправила за нами. Если бы не он, как пить, пропали бы.
Метель три дня мела. Ваха вывел нас в укрытие, где мы и переждали
пургу.
- Ваха единственный, кто знает, где находятся ваши пропавшие
охотники. Это он нашел шапку Захара. Если волк умрет, вы не скоро
их найдете. Если найдете.
- Тогда он непременно должен выжить! Хотя, я скорее поверю, что
волк не жилец, чем в смерть Захара. Он тот еще везунчик.
Адам поправил морду волка, переместив ее к себе на плечо, и
зашагал быстрее. А то мы за разговором слегка отстали. Следуя за
Адамом, я заметила, что у волка с пасти больше не капает слюна. А
его глаза иногда открывались, но тут же от слабости
закрывались.
Ханна уводила нас все дальше вглубь пещеры. Казалось, что мы
идём целую вечность. Люди шли молча, лишь изредка раздавался редкий
шепот, где матери успокаивали уставших детей. Пещеры часто
раздваивалась и расстраивались, но Ханна уверенно сворачивала в
нужную сторону. Часто приходилось едва ли не протискиваться в
небольшую щель или идти согнутыми едва ли не вдвое, но никто из
людей ни разу не возмутился. Меня это удивляло и настораживало
одновременно. Неужели они так сильно боятся чистильщиков, что
готовы идти за Ханой за край света?