За время службы я хорошо узнал семью друга. Андрей с младшим братом рано лишились родителей. Старший к тому времени носил офицерские погоны, а младший переехал в дом к родной тетке, оформившей над ним опекунство. Признаться, Юрка никогда не вызывал у меня симпатии из-за набора качеств, мягко говоря, презираемых в армии. Ехидный, циничный жлоб, склонный к обману и авантюрам, с отвратительной привычкой спорить по любому поводу. И это притом, что фигура его напоминала «могучее» телосложение кенийского стайера.
Но, как бы там ни было, – после несчастья с Андреем мне пришлось закрыть глаза на свою неприязнь. Четыре года подряд, приезжая в отпуска в Саратов, я регулярно наведываюсь к суетливой тете Даше и к ее гениальному племяннику, норовящему опозорить криминальными выходками честное имя старшего брата.
– Приветствую героического майора! – скалит ровные зубы Юрка.
– Здорово, пионер лагерный! – Легонько шлепаю по хилому плечу и назидательно поправляю: – Не майора, а подполковника.
– Ты, Паша, наверное, дрожжи ешь на завтрак! Поздравляю…
Я знаю его с малых лет и разрешаю называть меня просто по имени. Правда, иногда он сам с подчеркнутой вежливостью обращается по отчеству. Обычно это означает недовольство.
Мы договорились встретиться у ресторанчика «Пивной завод», что между Горького и Вольской. Вроде самое пекло, а народу на центральной пешеходной зоне – не протолкнуться. Отошли в сторонку, закурили, перекинулись обычными в данной ситуации фразами…
Скоро топтаться на тротуаре надоело. Предлагаю:
– Давай присядем под каким-нибудь зонтом, отметим встречу?
– Действительно, почему бы двум благородным донам не пропустить пивка? – соглашается Юрка. – Только у меня времени не очень много…
По-моему, он немного нервничает и незаметно косит на циферблат часов. Упали под тентом ближайшего уличного кафе, заказали холодного пива.
– Работу нашел? – сверлю я балбеса взором расстрельной команды.
О его похождениях со взломами виртуальных цифровых паролей и вполне осязаемых стальных сейфов мне известно все, как и о двухлетнем пребывании в колонии, откуда за примерное поведение он был освобожден условно-досрочно. Но, в отличие от наивной Дарьи Семеновны, иллюзий по поводу исправления ее племянничка я не питаю.
– Давно! Устроился сисадмином в одну государственную контору.