– Ну ладно, – согласился он.
– Ура! – взвизгнула радостно Оля и, подтянувшись на носочках, поцеловала его в губы. И тут же опасливо огляделась, хоть они и гуляли в парке, в гуще развесистых ив.
– Я так рада… так рада… – ворковала она.
Ромка благодушно улыбался в ответ на ее ликование. Если бы он только знал, каким кошмаром обернется этазатея…
13. 13
Мать, само собой, восприняла идею со «Светлячком» скептически, но ничего особенно высказывать не стала, бросила лишь пренебрежительно:
– После того, что ты выбрал местный пед, я уже ничему не удивлюсь.
Тогда Ромка ещё думал: нет, это всё-таки хорошо, что они поехали в лагерь. Будут вместе практически круглосуточно, ни на кого не оглядываясь.
К тому же, тот их «первый раз» только распалил его. Теперь ночами его словно горячечным бредом накрывало от её откровенного образа, который так и стоял перед глазами, стоило сомкнуть веки. Ну а при мысли, что именно тут, на этой кровати, всё у них происходило, в паху сразу начинало тянуть томительно и нетерпеливо. Себя Ромка обычно не трогал – всегда испытывал к этому действу какую-то полустыдливость-полубрезгливость. Да и присутствие матери, пусть даже в дальней комнате, останавливало. Но в те последние дни перед отъездом рассудок словно помутился, и становилось просто невмоготу.
Всё время хотелось вновь уединиться с Олей, но где? В городе это было невозможно. Не в парке же, среди кустов. Можно, конечно, ждать ещё неизвестно сколько, пока мать снова уедет в командировку. Можно. Но тоже невмоготу.
А лагерь… лагерь сулил и романтику, и желанную близость. Их сокурсники из студотряда, те, что уже вожатые с опытом, рассказывали: загонишь свой отряд спать – и ночь в твоём полном распоряжении. Хочешь – костёр и песни под гитару, хочешь – посиделки с картишками и вином, хочешь – любовь. У вожатых были отдельные крохотные домики – один на двоих. Селили, разумеется, парня с парнем, девушку с девушкой, но народ там понимающий, с готовностью уступали своё койко-место или менялись при надобности.
Приехали в «Светлячок» они за день до заезда второй смены. Едва разгрузились и осмотрелись, как всех созвали на планерку. Старший воспитатель, Евгения Александровна, после беглого знакомства двинула небольшую речь касательно общих правил: что запрещается, что можно, что как бы нельзя, но не строго. Рассказала для убедительности какой-то вопиющий случаи из прошлогодней смены, где вожатые напились и проспали всё на свете, оставив детей без надзора. И назидательно произнесла: такого быть не должно! Иначе соответствующее письмо уйдет в институт.