Сумерки быстро наползали на город, а в парке было уже совсем темно. А в этой части, где нет фонарей, и вовсе – хоть глаз выколи. От реки несло холодом, но Оля ничего не замечала. Ни беспроглядной тьмы, ни холода. Тоска и отчаяние сводили с ума, рвали сердце, сжимали мертвым спазмом горло, и всё остальное просто меркло, делалось таким неважным…
Она то затихала, словно выбившись из сил, то снова её начинал сотрясать горький плач. Сколько она так просидела – час, два, три или дольше, Оля не знала, да и ей было плевать. Всё равно идти больше некуда.
Постепенно рыдания стихли. И такая безысходность навалилась.
Он не вернется, никогда не вернется… Это тупик.
«У меня больше нет Ромки. А значит, у меня ничего больше нет. И меня – тоже нет».
Словно отупев от горя, Оля неподвижно просидела ещё около часа, пока небо не подернулось предрассветной дымкой.
Чувствуя себя больной, старой, измученной, будто всю ночь её истязали, Оля тяжело поднялась со скамьи и на чугунных ногах поплелась в сторону реки.
Долго шла вдоль обрывистого берега, почти по самому краю. Камушки вылетали из-под кроссовок и падали вниз.
В этом месте речка была мелкая и каменистая, скорее, горный ручей. Это чуть дальше русло расширялось, река становилась глубже, а течение быстрее и опаснее. А тут воды – по колено. Но зато над водой повсюду торчали острые верхушки камней и валунов. Если сорвешься, запросто руки-ноги переломаешь. А если как-нибудь неудачно – то и шею можно свернуть, и голову размозжить. Хоть и берег не слишком высокий.
«Да, невысокий. А жаль, – подумалось ей вдруг. – Вот если бы наверняка, чтобы не мучиться…».
Оля выбрела на дорогу и уже увереннее пошла по направлению к комбинату, чьи высокие трубы виднелись на фоне светлеющего неба.
Но нужен ей был не комбинат, а мост, соединявший два берега. Раньше это был хлипкий обветшалый мостик, но затем, благодаря Ромкиной матери, возвели надежную конструкцию из металла и бетона на массивных опорах. Туда Оля и устремилась, а это километра два-два с половиной пути. Несмотря на смертельную усталость, шла она быстро, подгоняемая отчаянием. И лишь когда ступила на мост и сделала несколько шагов – дрогнула. Тем не менее добралась до середины, перешагнула высокий бордюр, отделявший широкую проезжую часть от узенькой пешеходной. Подошла вплотную к стальным перилам. Посмотрела вниз, ощутив резкий прилив тошноты и головокружения.