— И? — ору на весь пляж.
— Холодно.
— Глупость, забей…
— Я не глупость! И вообще… Передумала!
Она резко разворачивается и семенит на сушу.
— Упрямая утка, — брызгаюсь в нее водой, когда вылезаю на берег.
— Сам ты… Утка.
Мы какое-то время смотрим друг на друга молча. В моей голове абсолютный штиль. Меня вообще с утра на разговоры мало тянет. А еще в башке настойчиво долбит вопрос: какого хрена здесь происходит?
То, почему я не против свалить с ней отсюда, понятно. Это место меня раздражает. Если я увезу Нику, то насолю Ладе и подгажу отцу. Они будут дергаться всю его командировку.
Но какой прикол просто везде ее за собой таскать? Она же унылая субстанция. Иногда проблескивает огонек, но запала хватает ненадолго. Без рычагов давления и шантажа — гиблое дело.
— В чем твой план? — Ника надевает кофту на дрожащее тело, снова усаживаясь на камни, только теперь стелет себе под задницу сарафан.
— Ты хочешь их проучить. А я просто люблю бесить людей. У нас общие цели.
— Допустим. Зачем ты меня поцеловал? — она спрашивает, а сама опускает взгляд.
— Понравилось?
— Это было… Будто ко мне в рот залез червяк. Мерзко, — часто кивает. — Никогда так больше не делай.
Я откровенно ржу. Мое самолюбие не задеть такими тупыми сравнениями.
— Поверь, я чувствовал то же самое, Глупость. И повторять уж точно больше не собирался.
— Прекрати меня так называть.
Вытягиваю ладони перед собой, мол, понял, последний раз.
Ника в это время достает свой телефон. Включает.
— Как много сообщений и пропущенных, — бормочет себе под нос, а потом подносит телефон к уху. — Привет, мам, со мной все хорошо. Я уехала. Это не важно. Вернусь через месяц. Пока.
Я слышу, как Ладка что-то причитает в трубку, но Ника отключается.
— И чего ты расселся, Гирш? Поехали. Или ты передумал? — она приподнимает бровь.
Отряхиваю ладони. Смотрю на нее. Оцениваю заново. Если эта решимость не временный глюк в системе ее программного обеспечения, то я уверен — нам будет весело.
— Не боишься? — разворачиваюсь к ней корпусом.
Ника прищуривается. Разглядывает меня как какую-то зверушку. Терпеть не могу, когда так делают.
— Тебя? — снисходительно улыбается. — Больше нет.
Ее смех подхватывает ветер и разносит по всему пляжу.
Моргаю и резко отвожу взгляд.
— Пошли.
Поднимаюсь первым. Вытаскиваю брелок от машины и, не дожидаясь Малининой, иду к месту, где припарковался.