— Давай после работы? Как раз у меня заночуешь, а утром поедешь домой?
Таша не особо любила ночевки вне дома. Когда у сестры начались припадки, у девушки появился страх оставлять ее одну. Вдруг понадобится помощь, а никого рядом нет. Ей не нужно было спрашивать разрешения. Надежда всегда выступала против добровольного затворничества. У нее не было ни гулянок, ни посиделок с друзьями. Не было даже романтических отношений — Надя отказалась от них посчитав их отвлекающими. Потому ей особенно хотелось дать сестре немного той беззаботности, которая бывает только в юности.
— Посмотрим по обстоятельствам, — уклончиво ответила Наташа.
Тем временем машина въехала во двор. Почему-то он выглядел более мрачно, чем обычно. Скорее всего из-за дождя. Но неприятное чувство тревоги уже ядом просочилось в душу. Таша попрощалась с Татьяной, и вышла из машины.
С каждым шагом она добавляла скорости, не в силах справиться с болезненным ощущением страха. Последний лестничный пролет девушка уже бежала. Дыхание сбилось, а голова под шапкой взмокла. «Что-то случилось» — навязчиво стучало пульсом в висках.
— Надя! — закричала Наташа, врываясь в квартиру.
Она ждала, что сестра сейчас выйдет из комнаты. Сонная, потирающая глаза, в своей дурацкой ситцевой сорочке и мохнатых китайских тапочках. Выйдет и отругает Наталью за вопли вечером. Напомнит про слышимость и часы тишины, которые яростно блюдет их маразматичная соседка. Однако Надежда не вышла. Травя себе душу ужасами, и одновременно не веря в них, Наташа сбросила кроссовки и куртку.
— Надюшка!
Наташа вбежала в комнату, хлопнула ладонью по выключателю. На полу, возле сушилки, прямо на груде влажного белья лежала ее сестра.
4. Глава 3
Наталья понуро брела на работу. Пульс надрывно стучал в висках, глаза слезились от снега и недосыпа. Последние дни она провела в больнице, тщетно пытаясь понять из заумных речей лечащего врача, что именно произошло с сестрой. Ей так и не смогли поставить диагноз. Или Наташе его просто не называли. Зато постоянно проводили обследования, которые, впрочем, не особо помогали.
— Делайте уже что-нибудь! — кричала она в кабине врача. — Ей все хуже!
Доктор разводил руками, поправлял очки и деловито просил ее не орать. Мол, они делают, что могут, и вообще, прежде чем лечить, надо знать, от чего.