– Ты бы у меня поучился, а то таскаешь к себе домой всякий сброд, – фыркаю на него.
– Не начинай, – отмахивается от меня.
– Не противно потом спать на той же кровати, где имел бабу, видавшую сотню хренов? – с прищуром смотрю на друга, не понимая его.
– Нахрена ты мне это говоришь? – бурчит недовольно. – Хочется теперь кровать выбросить.
– Выброси, – усмехаюсь я.
– Выброшу, и не лезь больше ко мне, а то у тебя дар какой-то людей к себе переманивать, – Сеня всем своим видом показывает своё недовольство.
– И мне это говорит тот, кто в своё время отжал половину автосервисов города, просто явившись и бросив пару слов? – посмеиваясь, обращаюсь к нему, за что получаю закатывание глаз в ответ.
– Иди нахрен, – встаёт на ноги. – Шутки шутками, но с твоим Булатовом нужно что-то решать, – вмиг сменив тон, проговаривает друг. – И девку твою отпустить, а то меня от твоей рожи тошнит, – совершенно серьёзно заявляет.
– Иди уже, – киваю на дверь.
– Вечером встретимся, – бросает напоследок и захлопывает за собой дверь.
Оставшись один, я бросаю взгляд на монитор и вижу, как на диване в гостиной лежит комок и дёргается как от припадка. Мгновенно набираю охрану и приказываю зайти в квартиру, проверить эту демоницу.
Через секунду на экране появляются двое амбалов, которых я приставил к дверям квартиры. Один из них хватает девушку за плечи, встряхивает, словно тряпичную куклу, и Каролина мгновенно бьёт его коленом в пах. Согнувшись пополам, охранник бросает девчонку на диван. Пока второй мешкает, она его толкает со всей силы и несётся как угорелая к выходу.
– Ну что за идиоты, – вздыхаю я и резко встаю с кресла.
Ей богу выпорю её.
До дома доезжаю быстро и без пробок, а когда захожу в квартиру, нахожу этого потомка дьявола на стуле, связанную по рукам и ногам. На долю секунды мне даже кажется, что в брошенном на меня взгляде вспыхивает огонь, которым она хочет меня испепелить.
– Босс, – подаётся вперёд хаотичной походкой охранник, получивший коленом в пах.
– С тобой я позже поговорю, – пальцем в него тыкаю. – А теперь вышли все, – добавляю громче, но эти тугодумы едва шевелятся. – Вон вышли! – рявкаю и через несколько секунд остаюсь один на один с двадцатитрёхлетней девицей, которая успела добавить мне седых волос за крошечный промежуток времени.
Мне сорок пять лет, двадцать семь из них я иду по кривой дорожке. Ещё в девяносто пятом году я выработал в себе способность не выходить из себя, не творить дел сгоряча. Мне всегда была нужна холодная голова, отсутствие эмоций и ясный рассудок. Излишнее проявление чувств ни к чему хорошему не приводит: дал волю эмоциям – кормишь червей в лесу. Так и было, если не успел выпустить пулю ты, пустили пулю в башку тебе.