И мы через два дня поехали за город. На папиной машине. И ехали мы довольно далеко и довольно долго.
Мы с мамой сидели сзади, папа – за рулем, а мистер Хилтон – рядом с ним.
Едва мы выехали на проспект, мама тут же окунулась в сумку с провизией, которую она почему-то не поставила в багажник, и стала в этой сумке все проверять. И при этом она азартно комментировала ее содержимое.
– Кетчуп! Это хорошо. Но плохо. Не тот сорт. Надо было брать «Балтимор». Сыр! Прекрасно! Но лучше было бы взять «Камамбер»…
Папа, не поворачивая головы, проговорил негромко Хилтону:
– Сейчас мадам Оболенская начнет все, что ей не по нраву, выбрасывать в окошко.
– Ноу проблемз, Серж, – с готовностью отозвался Хилтон. – Я сейчас кам бек за своей машиной, буду ехать сзади и буду подбирать все, что мадам Оболенская выбросил на обочину. А то нам нечего станет кушать на пикник. И вино пить.
– Перебьетесь, – легкомысленно отмахнулась мама. – Я минералку захватила, два сока и свой пирог с черри.
– Зачем перебьемся? – испугался инспектор Скотленд-Ярда. – Не надо нам перебьемся.
Алешка хихикнул – он сидел у него за спиной – и шепнул ему прямо в ухо:
– Перебьемся, сэр, это значит – обойдемся.
– Так все говорят или только ваша очаровательная мама? – спросил он Алешку.
– Наша очаровательная мама, – сказал наш строгий папа, – еще и не так говорит.
И мама это тут же подтвердила:
– Маслины! Черт возьми! Опять без косточек!
– Маслины без косточек не выбрасывай, – торопливо попросил папа. – Я их люблю. От них зубы в безопасности.
Папа очень любит маслины. И поглощает их так азартно, что однажды чуть не сломал зуб об косточку. И с тех пор он любит маслины без косточек. А мама – наоборот.
– Маслины без косточек, – продолжала ворчать мама, – зато селедку вы взяли какую-то костлявую. И сухую.
– Это не селедка, – сказал папа. – Это вобла. Английская.
– Из Африки, – добавил, хихикнув, Алешка.
– Сбили с панталыку, – вздохнув, пожаловалась мама.
– Кого сбили? – испуганно оглянулся Хилтон. – Какого Панталыку?
– Это так говорится, – объяснила мама. – Это значит – привести хорошего человека в недоумение. В данном случае – меня. Набрали всякой ерунды. Без косточек. И костлявой.
– Это не главное, – успокоил ее папа. – Главное – это шашлык.
– Ты прав, отец. – Мама застегнула сумку. – Я его так классно замариновала – хоть сырым ешь.