– А знаешь, Танюша, кто такая Анна Ивановна? – и, не дожидаясь ответа, да Таня все равно не сказала бы ничего, сама же и ответила на вопрос: – Она твоя родственница…
После этих слов Наталья Павловна отстранила от себя Таню и испытующе, но по-доброму заглянула ей в глаза.
Таня недоверчиво покосилась на Анну Ивановну. Худая, с какими-то замороченными, рыбьими глазами (они были несколько навыкат, а взгляд – остекленевший, напряженный), с плоским удлиненным лицом, вытянутость которого еще больше подчеркивалась заостренным подбородком, – эта неизвестно откуда взявшаяся родственница не очень-то понравилась Тане. Впрочем, ни за какую родственницу Таня ее не признала, и если взглянула на нее, то просто так, из любопытства и интереса.
– Вот завтра суббота. Можешь пойти к Анне Ивановне, погостить у нее…
– Нет у меня никаких родственников, – нахмурилась Таня. – Вы сами говорили…
– Не было, – поправила Таню Наталья Павловна. – Не было, а сейчас нашлись. Знаешь, это хорошо, когда у человека находятся родные.
– Ладно. Пусть, – безразлично согласилась Таня.
– Что пусть? – не поняла Наталья Павловна.
– Пусть будет родственница, – буркнула Таня.
– Не пусть, а это очень хорошо, когда на свете находится родной человек. Вы должны подружиться, Таня. Ты меня слышишь?
– Подружимся, – вяло ответила Таня. И вдруг, повернувшись вполоборота к Анне Ивановне, спросила так, как будто выстрелила: – Вы шить умеете?
– Умею… Немного. – Голос Анны Ивановны прозвучал хрипло, затравленно: видно, она тоже переволновалась немало.
– А-а… – словно разочаровавшись, протянула Таня. (В глубине души она надеялась, как признавалась позже, что «мама Нюра» не то что шить, а вообще делать ничего не умеет.)
– А что? – поинтересовалась Наталья Павловна. – Почему ты спросила?
– Так просто.
– Нет, раз ты спросила, значит, не так просто. – Наталья Павловна несколько забыла свою миссию – быть мягкой сегодня, доброй, и в голосе ее зазвучали привычные для детдомовских ребят металлические нотки.
– Вы же нас не пускаете в швейную мастерскую?
– Рано еще! – продолжала Наталья Павловна прежним тоном. – Машинки сломаете – как жить дальше будем? – Тут наконец она опомнилась, нахмурилась, недовольная собой, спросила помягче: – Значит, ты хочешь научиться шить?
– У меня у Даши передник порвался.