– Почему это я себе не верю?
– Ну а как же… В том смысле, что нам разве верить можно? Нам разве может верить хоть какая-нибудь женщина?
– Я никого не обманываю. Я холост. Не хотите – не надо. Я прошел стороной. Я мимо.
– А то, что сегодня – с одной, завтра – с другой, потом – с третьей, – это как?
– Я-то холост. А вот ты, товарищ Петров, ты женат, с тебя и первый спрос! – Юрик Устьянцев, довольный тем, что разговор повернулся в сторону Петрова, даже рассмеялся и, кстати, пока смеялся, несколько осмотрелся вокруг.
Ресторан не изменился. Те же стены, тот же высоченный, с подтеками, потолок, те же цыгане, дети их, разукрашенные разноцветьем одежек, те же официантки во главе с Клавой-Клавди́ей и тот же набриллиантиненный официант с золоченой фиксой, – все то же, но кое-что… Юрик Устьянцев успел, пока смеялся, перехватить чужой взгляд. Надо же, пока они с Петровым сидят здесь, разговоры разговаривают, в зале случились существенные перемены. А именно: через несколько столиков от них сидят две симпатичные девушки. И самое главное, Юрик Устьянцев успел перехватить взгляд одной из них. Верней, они встретились взглядами, пока он смеялся, а потом она тут же опустила глаза. И глаза эти Юрик теперь все время помнил, а ведь разговор сам собою продолжался дальше…
– Обо мне речи нет, – говорил Петров, – я женат, глава семьи, отец, живу в полном соответствии с назначением природы. С общественным идеалом. Да я хоть загуляйся – ни в природе, ни в обществе ничего не изменится.
– А я? – Юрик Устьянцев в то же время не упускал из виду девушек за столиком.
– А ты для общества совершенный ноль. Ну, для природы ты еще так себе, есть кое-что, сына произвел. Однако заметь – сына-сироту, так что для общества ты не просто ноль, а ноль, отрицательно заряженный. Что касается женщин, то есть потенциальных невест, ты для них просто ловушка. Свет для бабочки. Омут для окуня. Паутина для мухи.
– Чувствуется, чувствуется, товарищ Петров, бойкое журналистское перо! Жаль, нет с собой вспышки, а то можно было бы запечатлеть для потомков ваше взволнованное лицо!
– Юрик! Товарищ Устьянцев! Мое вдохновенное лицо потомки и так не забудут – род Петровых бессмертен. Запомни – бессмертен! А вот Устьянцевы, кажется, вымирают уже в нынешнем поколении.
– Между прочим, Владик, сбоку от нас, через два столика, сидят две девушки. И одна из них очень заинтересованно поглядывает на тебя.