– А именно?
– Ну, я вам рассказывала. Вот план моего района. Смотрите, – Лихачева подошла к стене, на которой висела карта, взяла указку. – Красными кружочками, – она нацелилась указкой, – у меня отмечены дома, где живут подшефные. Как видите, их немало. Что я сделала? К каждому подшефному у меня прикреплен шеф – в большинстве своем это студенты педагогического института.
– Студенты или студентки?
– Студентки. Они охотней дружат с нами. Ребята под всякими предлогами стараются улизнуть от нас…
– Почему? Вы не считаете, что здесь тоже скрыта какая-то проблема?
– Нет, не считаю. – Лихачева непокорно взглянула на Петрова, и лицо ее залилось густой краской. – Девочки, верней – девушки оказывают на подшефных более благотворное влияние. Они мягче, сердечней.
– Вы думаете, хулигану, чтобы он исправился, нужна обязательно сердобольная тетушка?
– Не хулигану, а подшефному подростку, и не сердобольная тетушка, а сердечный, неравнодушный человек. Самое главное – неравнодушный, честный. Вот что я думаю! – Ого, какой у Валентины Лихачевой был сейчас горячий, непримиримый взгляд! Петров искренне залюбовался ею.
– Вы не сердитесь на меня, – улыбнулся Петров, как бы извиняясь перед ней, – я, может, специально говорю все это, чтоб вызвать вас на откровенность. Я и сам считаю, что не только с вашими подшефными, как вы говорите, но и вообще друг с другом люди должны быть сердечными, мягкими, неравнодушными.
– Ох! – рассмеялась неожиданно Лихачева. – А я уж подумала, вы какой-то прямо поперёшный!
– Какой, какой? – продолжал улыбаться Петров.
– Поперёшный! – не объясняя, повторила Лихачева. – Я родом из деревни, – признавшись в этом, она вновь густо покраснела, – ну нас там говорят о тех, кому все не так, все не этак: поперёшный!
– А что, емко говорят, – согласился Петров. – Но вы извините, я перебил вас. Продолжайте.
– Ну так вот, к каждому подшефному у меня прикреплен шеф. Вот видите, голубые кружочки – рядом с красными? Это дома, где живут шефы. Главное, чтоб они жили неподалеку. Чтоб могли не формально интересоваться жизнью ребят, а были бы всегда в курсе их дел. Это раз. (Между прочим, пока Лихачева рассказывала, а Петров слушал, Елена Васильевна что-то все время записывала в блокнот. Надо бы поинтересоваться, подумал без насмешки Петров, о чем это она пишет?) Второе, – продолжала Валентина. Губы ее, нежные, сочные, и пушистые волосы, и чистые глаза, – все говорило почти о детскости Лихачевой, – как это Петров принял ее поначалу за взрослую женщину? Ведь ребенок еще, совсем ребенок, хотя и лейтенант. – Второе, – повторила Лихачева, – наладить контакт с рабочими, с которыми ребята вместе трудятся на заводах. Или с мастерами, или с воспитателями, если они учатся в училищах. Третье – контакт с родителями…