обязанности её няньки. Он просто не может постоянно
находиться рядом с ней и заботиться так, как это делает
Курт.
Он протянул руку и коснулся её спутанных, жирных на ощупь
волос неопределённого цвета. Волосы Фреи росли буйной непослушной
гривой и достигали поясницы. Она не боялась стричься. Просто ему
всегда нравились её волосы.
- Фрея, так что же произошло? Почему ты так кричала? – он
говорил спокойно и размеренно, аккуратно направляя разговор в
нужное ему русло. – Ты так напугала Курта… Этой глупый болван
решил, что ты сильно разозлилась… Но ты же хорошая девочка, верно?
Ты бы не стала просто так кричать, да? Ты расскажешь
мне?
Фрея медленно кивнула, подняв руку и прикоснувшись к
гладящим её голову пальцам. Она вскинула подбородок и
сказала:
- Я видела. Я видела человека. Он… Он опасен…
Он опасен для всех нас! Он не такой как ты. Не такой как я! Он… Эта
штука такая необычная… Она… Она способна изменить…
Эйб моментально подобрался. Наклёвывается весьма
интересный разговор. Похоже, Фрея действительно это увидела. В
последний раз она впадала в транс почти год назад. Затем до
последнего момента наступило длительное затишье. И вот
опять.
- Что изменить? Что за человек? И о какой штуке ты
говоришь? – зачастил он, стараясь запомнить каждое обронённое ею
слово. – Что она может изменить?
- Всё!!! Она может изменить все!!! – с неожиданной силой
заорала она, брызжа в лицо Эйба слюной. Он невольно отшатнулся,
едва не прижав к ушам ладони. В груди Фреи зародился чудовищный
рык, достойный льва. Мелодичный голос изменился на трубный рёв, еда
не рвущий барабанные перепонки. Фрея выгнулась дугой, сбрасывая его
руку, запрокинула голову и издала ещё один, заставляющий в венах
стыть кровь, вопль. – ОН ХОЧЕТ ВСЁ ИЗМЕНИТЬ!!!
Её голос отразился от низкого покатого потолка и ржавыми
гвоздями вонзился в уши Эйба. Он с проклятьями отшатнулся от неё.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Она действительно видела что-то! Она впала в
транс. Причём транс, выходящий далеко за рамки уже ставших для неё
нормой. Он ещё ни разу не видел её в таком состоянии.
Фрея, завывая пароходной сиреной, с искажённым от
терзающих её внутренних демонов лицом, завалилась на топчан. Тонкие
пальцы сневероятной силой впились в матрац, разрывая
плотную ткань. Она орала, не переставая. Сквозь
бессвязные вопли прорывались какие-то непонятные, плохо отличимые
друг от друга слова. Эйб застыл соляным столбом, жадно впитывая
всё, что происходило в камере. Он не должен пропустить ни одного
словечка.