хороших, верно? Искоренить преступность дано лишь
тому, кто научится врачевать людские души. Кто сможет предотвратить
преступление ещё до его зарождения, разглядев то тёмное, что
неизвестно по каким причинам, возникая в человеке, толкает его на
убийство. Джейсон надеялся, что когда-нибудь это благословенное
время наступит.
- Эй, красавчик, не хочешь поразвлечься? – окликнула
старшего инспектора с порога мясной лавки вызывающе одетая девица в
красных юбке, кожаных сапожках и кокетливом кружевном капоре.
Симпатичная, с выбивающимися из-под головного убора прядями
рыжевато-золотистых волос, приятной улыбкой и рабочей усталостью в
васильковых глазах, освещённая газовым рожком, она куталась в
наброшенный на плечи тонкий плащик. На ступеньках она была не одна,
а с под стать одетой товаркой, брюнеткой с длинными, падающими за
спину волосами. На ступеньках, между выступающими пилястрами ночные
бабочки прятались от забирающегося под юбки ветерка.
Невольно замедлив шаг, Джейсон машинально сунул руку за
пазуху к пристёгнутому на лацкан жилета жетону. Но вдоволь
натерпевшись за прошедший рабочий день, он был настроен
благосклонно. Чертыхнувшись, Джентри разжал пальцы. Глядишь, так
скоро начну и за револьвер хвататься при виде торгующего сластями
ребёнка, мрачно подумалось ему. Работа в полиции здорово меняла
человека, что-то отнимая и, как ни горько было признавать Джейсону,
мало что давая взамен. Он любил свою профессию. Ему нравилось
ловить преступников, блюсти закон, помогать людям. Но чего-то,
чего-то он безоговорочно лишился… Возможно, частички
души?
Разглядев мрачную физиономию остановившегося напротив них
молодого человека, проститутки невольно прижались друг к дружке. О
злодейских выходках Джека-Попрыгунчика не слышал только глухой. Как
знать, вдруг этот прилично одетый парень окажется этим неуловимым
маньяком?
- Лет-то тебе сколько, дорогуша? – хмуро
спросил Джейсон, отметив про себя чересчур юную мордашку
остановившей его девушки. Вторая жрица любви успешно скрывала лицо
за большим веером из облезлых страусинных перьев.
- А ты любишь погорячее, милый? – осмелев, подмигнула
златовласка. – Мне будет столько, сколь тебе захочется. Ну правда…
Я такое умею, что ни одной из этих разваливающихся матрон с улицы
Тюльпанов и не снилось! Я буду твоей послушной девочкой!