Я замерла, ожидая, что дальше скажет
повариха. Опять приходится её обманывать. Совестно, но что
поделать.
- Что ты позабыла?
- Почти всё, - решила идти уже до
конца, - только последние дни в памяти и сохранились.
Бланка задумалась:
- Может, оно и к лучшему. Душу
ничего терзать не будет. Иногда надо смириться с волей небес.
- Расскажите, пожалуйста, -
взмолилась я, - как же мне жить теперь?
Наверное, Бланку впечатлил мой вид,
повариха помолчала немного, потом встала из-за стола, выглянула в
коридор, убедившись, что там пусто, затворила поплотней за собой
дверь.
- Думается мне, что и правда, тебе
лучше обо всём знать. Да простит меня Дея, - сделала она в воздухе
странный знак, - если вмешалась в её замыслы. Но и тебе беды не
миновать однажды по незнанию.
Бланка придвинулась вплотную ко мне
и зашептала на ухо:
- Герцог наш очень стар. Не знаю,
чем он думал, когда брал в жёны красавицу Беатрис, юную
шестнадцатилетнюю девушку. Все удивились, когда молодая герцогиня
понесла. Вскоре у них родился сын. Но потом Беатрис начала изменять
мужу, почти в открытую. Герцог узнал и избил жену чуть ли не до
полусмерти. Долго её лекари выхаживали. Да только не пошёл урок
впрок. Через три года понесла герцогиня… Отцом малютки оказался
конюх. Его потом запороли насмерть. А Беатрис в срок родила
здоровую девчушку. Такого позора хозяин вынести не мог. Велел
избавиться от ребёнка. Не знаю, что уж повлияло на его решение.
Герцогиня упросила или как. Девочку оставили в замке, и росла она
среди слуг. Хозяева считают нас чем-то вроде мебели, а мы ведь всё
видим и знаем. Дочку, перед тем как скинуть на руки служанкам, мать
назвала Исадора, а коротко — Дора. Поняла?
Я медленно приходила в себя:
- Моя мама - герцогиня?!
- Тише! – Одёрнула меня Бланка, -
потому и слуги тебя чураются. Вдруг завтра легкомысленная Беатрис
приблизит тебя к себе. Никто не знает, что на уме у взбалмошной
хозяйки.
Новость отказывалась укладываться в
моей бедной головушке. Нет, правда. Уж лучше бы я была дочерью
кухарки или поломойки, чем нежеланным приплодом, результатом
адюльтера. Славненько. Меня от сумасшествия, итак, держала очень
тонкая нить. Всё ещё надеялась, что это бред, а я в коме. Да что
там, даже очнуться на койке в психушке было бы радостней, чем жить
здесь.
- Ты только не проболтайся никому, -
встревоженно глянула Бланка.