Он затянулся своим "Парламентом".и протянул пачку Шели. Больше в компании никто не курил.
– Ты еще маленький, – засмеялся тот. – Какие тебе там сигары?
– Зато ты у нас большой, – не полез за словом в карман Хен.
– А почему ты задержался? – спросил Одед. – Насколько я знаю, ты прилетел еще вчера.
– Проспал, – нарочито тихим, извиняющимся голосом ответил Шахар, и серьезно добавил – Я, действительно, прилетел вчера после обеда, и очень устал с дороги. А еще, меня навестила моя любимая, – довольно сказал он, погладив Галь по голове. – Вот и проспал. Подниматься вообще не хотелось.
– Вот, теперь вы меня понимаете? – подхватила его разулыбавшаяся девушка.
– Галь, а тебе что привезли? – полюбопытствовала Лиат, увидев, что та ничего не приняла из рук своего парня.
– Обручальное кольцо! – шепнула ей на ухо Шели, и обе захихикали.
– Завидуете? – зардевшись, воскликнула Галь, вспоминая изысканное изделие из богемского хрусталя в форме сердца, инкрустированный флакончик духов и много-много красивой и сексуальной одежды, преподнесенные ей Шахаром накануне. – Ну, тогда держитесь! – С этими словами девушка достала пакет с фотографиями: – Кто здесь считает, что из меня может выйти фотомодель?
Все сразу же подняли руки.
– Значит, слушайте! Пока ты, Шахар, катался по Европе, я часто ездила на пляж. Однажды, ко мне там подошел один молодой человек с профессиональной камерой и спросил, не буду ли я так любезна попозировать ему…
– Ого! Это уже материал для прессы! – расхохотались Хен и Шели.
– Да нет же, просто он искал своих будущих моделей, скажем так, – пояснила Галь, вызвав новую вспышку дружеского смеха.
– Я уже тебя ревную, – заметил Шахар, которого простодушие его любимой девушки всегда умиляло и забавляло. – Но хоть что-нибудь стоящее из этого получилось?
– Судите сами, – с уверенностью сказала Галь, раскрыв пакет.
Крупные фотографии пошли по кругу. Запечатленная на них молодая девушка выглядела великолепно. Ее точеная фигурка в купальнике цвета морской волны вырисовывалась на фоне бескрайней водной глади как тело античной богини. Она полулежала на мокром песке у самого берега, выразительно опираясь на руку и обратив лицо к вечереющему небу, а легкий ветер ласково развевал ее короткие влажные волосы. Сколько жизни, сколько чувственности было в этой фотографии, которая, несомненно, могла бы попасть на престижную выставку! Тот фотограф, кем бы он ни являлся, все-таки был настоящим художником.