Для наглядности он задрал ноги, демонстрируя операм тонюсенькую подошву демисезонных ботинок с явно обозначившимися дырами по центру. Гуров вздохнул. С Чемберленом судьба свела его лет шесть назад. Тогда Лев расследовал убийство видного политического деятеля из Госдумы, который, как оказалось впоследствии, грешил тем, что, переодевшись бомжом, таскался по злачным местам столицы, заводя сомнительные знакомства.
Одним из таких знакомцев и стал Чемберлен. Выбор государственного деятеля был не случаен. Когда-то, в прошлой жизни, как говорил сам Чемберлен, он работал старшим научным сотрудником в одном весьма престижном заведении, специализирующимся на изучении истории. Чемберлен тогда и степень ученую имел, и звание нехилое. Но потом, по странной иронии судьбы, в одночасье лишился всего: и жилья, и работы, и всех ученых званий, и степеней. Такое иногда случается, и не каждый человек находит в себе силы начать все с нуля. Чемберлен не нашел. Он выбрал путь наименьшего сопротивления: запил, а запив, стал опускаться все ниже, пока не дошел до точки невозврата и не превратился в профессионального бомжа.
К моменту знакомства с убитым позднее деятелем Чемберлен лет пять как жил на улице, но цепкий ум и полученные знания не растерял. Вот почему деятель выбрал его себе в друзья. С Чемберленом было о чем поговорить, а не только выпить. В том расследовании бомж оказал Гурову немалую помощь, можно сказать, благодаря его наблюдательности и не пропитой еще памяти полковнику удалось выйти на убийцу и не только разоблачить его, но и задержать. После того случая Чемберлен стал считать Гурова своим другом, а полковник получил нового осведомителя и время от времени обращался к нему за помощью.
И вот теперь Чемберлен сидел в кабинете Гурова и ждал помощи от него. Просьба его выглядела странно, но объяснимо. Человек большую часть жизни проводит на ногах, неудивительно, что о них он беспокоится больше всего. Гуров понимал, что будет вынужден отказать Чемберлену в его просьбе, но не представлял, как это сделать. Ботинки Чемберлена и правда не соответствовали погоде. В такой обуви он наверняка не переживет суровые январские морозы, внезапно обрушившиеся на Москву. Глядя на выражение лица полковника, Чемберлен волновался все сильнее. Молчание Гурова могло означать лишь одно: ботинок ему не видать.