Пока юристы разговаривали с Соломониным, я сидела в машине.
– Я, вообще, пятнадцать минут не мог понять, о чём он говорит, – удивленно сообщил вернувшийся Константин.
Реакция – та же, что и у меня – будто общаешься с самовлюблённым пустобрёхом, который говорит, лишь бы покрасоваться. Тем не менее, свои интерес красавчик не забыл, сказав адвокатам, что фирма на меня затратила не менее полумиллиона, и что торговаться они не намерены. Правда, оставшиеся деньги обещали вернуть в ближайшее время.
Адвокаты мне объяснили, что козыри в руках у застройщика. Конечно, мы можем судиться, наше дело правое, документов достаточно и, вероятнее всего, мы у них выиграем. Примерно через полгода, а то и позже. Когда мы получим возможность забрать свои деньги, окажется, что фирма-застройщик ООО «Строитель», от имени которой оформлены документы – банкрот, или у нее на счету всего пара тысяч рублей. Руководителем же там оформлен какой-то прораб, который завтра уволится и исчезнет с горизонта. А наш Соломонин и его компания, как ни в чем не бывало, создадут десяток новых ООО и с ограниченной ответственностью продолжат дурить народ. Моя ошибка в том, что я внесла слишком большой аванс, и что никогда не надо платить деньги за ещё не сделанную работу. За доставленные на участок материалы – да, платить придётся; за работу – только после её выполнения. Если фирма требует чего-то иного – от такой фирмы надо бежать.
Мне бы эти умные советы – да пораньше.
Константин предложил подумать. Что тут думать. Раз он считает, что надо брать, сколько дают, – надо брать. Договорились, что завтра он выяснит конкретные цифры и даты. Могу представить только, во сколько мне обойдётся и эта адвокатская услуга!
Когда возвращалась, столкнулась на вокзале рядом с продуктовыми палатками с молодым человеком – худеньким, очень опрятным, с хорошим, светлым лицом. Попросил денег на пирожок, сказал, что хочет есть. Я обычно не подаю здоровым мужикам – попрошайкам, прохожу мимо. Думаю, что стыдно молодым бездельникам, чаще – пьяницам, клянчить деньги у женщин. И тут сделала пару шагов в сторону, но что-то остановило меня. Окликнула, дала двадцать рублей – сколько оказалось в кармане под рукой. Он сказал: «Спаси Бог», – совсем как православные, и встал в очередь за пирожком. Заглянула на ценники – увидела там выпечку и по двадцать пять, и по тридцать рублей. Достала из кошелька еще пару десяток, но он больше не взял, сказал, что хватит. И правда, пирожок с капустой стоит двадцать. Я пошла дальше, а душа заныла, и весь вечер из головы он не выходит. Может, у него что случилось? Может, серьёзная помощь нужна? А мы вот так мимо проходим, равнодушные к своим же русским, православным людям. Словно сам Христос просил, а я отказала.