И теперь – пусть попробуют не дрожать.
Вываливаюсь на поляну.
Недодемоны, окружившие парня, тут же разворачиваются ко мне.
Парень похож на Катю — те же изогнутые рога, вздымающиеся над
человеческим лицом, те же меховые участки на коже, но моложе,
слабее, измотаннее. Он тяжело дышит, мышцы напряжены, взгляд
бегает, будто он уже не верит в спасение.
А вот твари, окружившие его, людьми не назвать.
Они целиком звериные — горящие красноватым светом глаза,
раскрытые клыкастые пасти, из которых стекает слюна, угрожающе
приподнятые когтистые лапы.
Судя по всему, ещё секунда — и они разорвут его на части.
Но тут они замечают меня.
Хлоп.
И дружным коллективом падают на землю, мордами в грязь. Иллюзия
сработала – приняли за хозяина.
Я приближаюсь, выдерживая ритм размеренных шагов.
И тут Степан, вместо того чтобы трястись от испуга и молчать в
тряпочку, срывается с места и бросается прямо на меня:
— Это ты!!! Ты, сволочь, убил наш остров! Ты нас сделал
такими!!!
Э-э-э? Чего?
Я рефлекторно прописываю ему боковой — не сильно, но достаточно,
чтобы он красиво улетел на спину.
— Тише, парниша, — бросаю ему по ментальному каналу. — Потом ещё
спасибо скажешь.
Недодемоны по-прежнему валяются, но надолго ли? Они дрожат, чуют
подвох. Ещё пара секунд, и начнут сомневаться, кто тут альфа.
Ну нет, ребятки, мы эту партию доиграем.
Выпускаю в их сторону пси-гранаты — мысленные удары, разрывающие
сознание в клочья. Несколько тварей вздрагивают, хватаются за
головы, одна из них падает навзничь, подёргиваясь в предсмертных
судорогах.
— Атака! — отдаю мысленный приказ.
В тот же миг из кустов взлетает вихрь смерти.
Змейка, с рёвом размахивая когтями, врезается в толпу, а
Красивая прыгает прямо на самого крупного зверя, перекусив ему шею
в один мах. Светка и Кострица швыряют огненные шары — крайние
недодемоны загораются, вздымаясь в пламени, будто факелы. Остальные
дёргаются в стороны, но без толку — их тут же добивают,
утихомиривая на месте.
Через пару мгновений всё кончено.
Тишина.
Воздух ещё пропитан гарью, а земля впитывает кровь.
Я хмыкаю, отряхиваюсь от недодемонской крови, лениво провожу
рукой по запястью, смахивая чей-то клок шерсти, и оборачиваюсь к
Кате.
Она стоит с разинутым ртом, глаза распахнуты, лицо — смесь шока,
неверия и запоздалой паники.
— Вот и всё. — Я пожимаю плечами. — А теперь, сударыня, может,
успокоим твоего брата, пока он мне ещё что-нибудь не предъявил?