– Значит, согласны потерпеть?
– Согласен, – сказал я. – Валяйте дальше.
– Валяю дальше. В средние века люди жили короче, тридцати пяти лет хватало. Успехи медицины, гигиены и цивилизации сильно удлинили жизнь. Физически человек живёт теперь и семьдесят, и восемьдесят, но ему жить нечем, нечем наполнить свои годы. С этой засасывающей пустотой связаны почти все явления двадцатого века. Экзистенциализм, кризис духа, закат Европы, фашизм… Что такое фашизм? Приступ бешенства в жизненной пустоте, попытка наполнить жизнь хоть чем-нибудь, вырвать у жизни хоть какое-нибудь приключение.
– Ну, весёлые времена нас ждут… Скука-то сгущается.
– Нет, теперь есть более мягкие способы, вы понимаете, – успокоил он меня, и мы улыбнулись друг другу понимающе, как два безумца, – целая индустрия, виртуальная реальность, создающая для толпы иллюзию наполненной жизни. Шоу-бизнес, политика, кино, спорт. Но отдельные индивиды… отдельные индивиды, чёрт возьми… их периодически мутит от тоски… Я не преувеличиваю, представьте старика, вот он жил семьдесят лет и за семьдесят лет у него была в жизни одна настоящая минута. И он вдруг понимает, что его обдурили, а поправить уже ничего нельзя… Ну ладно, перейдём, так сказать, к самой истории, слушайте.
Я попал в Лаос, не прилагая к этому никаких усилий. До двадцати трёх лет я вообще ни к чему не прилагал усилий, если не считать зачёт по латыни на третьем курсе. Я только что кончил институт, был женат, отец моей первой жены работал в МИДе. Всё вышло само собой.
Вьентьян, столица Лаоса, по нашим меркам крошечный городок. Он вытянулся на пять километров вдоль Меконга. Наполовину состоит из огородов – все лаосцы, от министра до нищего, выращивают овощи. Советская колония, как ей и положено, живёт замкнуто и однообразно. Место сосредоточения – «советский дом», стоящий на опушке манговой рощи. Раньше этот дом назывался «американским», а ещё раньше «французским».
С восьми до пяти жители дома работают, вечером отдыхают, смотря фильмы Рязанова на бывшей американской авиабазе. Ну, и ещё, конечно, обшаривают магазины, скупают магнитофоны, упаковки кассет, джинсы, китайский фарфор, бамбуковые занавеси. Вернувшись в Москву, вешают цветной бамбук в проём двери и потом всю жизнь рассказывают пару историй о Лаосе, вычитанных в какой-нибудь французской книжке.