Андрей понимал, что остается без жилья: на деньги от продажи машины нельзя купить даже комнату в Подмосковье.
– Жалко, что ты не хочешь картошки, – медленно произнес он, обдумывая, как ему поступить. Он знал жену, что-то говорить, объяснять, доказывать, обижаться было бессмысленно. Надя уже все давно решила и просчитала все варианты.
Андрей достал с антресолей походный рюкзак, сложил самые необходимые вещи, забрал из книжного шкафа несколько раритетных книг по медицине. Зашел в спальню, присел на кроватку рядом со спящим сыном, погладил его русые, непослушные волосики, поцеловал в щеку…
В комнату вошла раздраженная Надя.
– Ну, хватит, разбудишь ребенка, к чему сейчас эти телячьи нежности. Надо было раньше о семье думать. Ты не любил никогда ни меня, ни сына, у тебя на первом месте – работа, на втором – работа, на третьем – тоже работа. А обо мне ты вспоминал, только когда потрахаться надо было, да и то…
Андрей понял, что Надя хочет спровоцировать его на скандал, разбудить сына и закатить при нем истерику, чтобы как-то оправдаться перед собой за измену, за развал семьи.
– Прекрати! – оборвал он жену и вытолкнул ее из спальни.
Но Надя продолжала наступать.
– Ты подлец! Предатель! Импотент! Ты загубил мою молодость!.. Ты?.. Ты?..
Она специально выбирала самые обидные, самые нелепые, наиболее ранящие обвинения. Ее слова жгучей ноющей болью отдавались в сердце, спазмом прокатывались по телу. Андрей непроизвольно сжал кулаки: «Ну, зачем она так, можно было бы хоть расстаться по-хорошему. Почему, когда уходит чувство, которое считали любовью, мы стремимся причинить боль партнеру – оскорбить, унизить?»
А Надя, продолжая выкрикивать оскорбления, подскочила к Андрею и хотела его ударить. Он уклонился от удара – сработала боксерская выучка, – перехватил ее руку и сжал так, что захрустели суставы. Почувствовав грубую мужскую силу, Надя как-то сразу обмякла, сползла вдоль стены на пол и разрыдалась.
Андрей взял рюкзак и, не сказав больше ни слова, вышел из дома.
Угрюмые фонари освещали холодным, искусственным светом притихшую улицу спального района. В некоторых окнах горел свет, там, едва прикрывшись занавесками от назойливых взглядов, текла обычная вечерняя жизнь утомленного дневными заботами города: люди ужинали, укладывали спать детей, уютно устроившись на диване, смотрели телевизор, ссорились, мирились…