Девонская Пустошь - страница 2

Шрифт
Интервал


Оно кириллицей в коленных чашках ноет у меня,
Сплавляет паводком громничные окурки от свечей,
Оно бездонным глазом у светящихся грачей,
Дышать выхватывает безнадежного червя.
25.09.2018

* Громницы – зимний праздник, пришедший к нам с языческих времен. В этот день в церкви или костеле освящали свечки, которые назывались «громничные», они хранились за образами, и какое бы ни случалось в семье событие – радостное или печальное – зажигалась громничная свечка.

***
Звезда одаренных полей в мистической усталости,
Где вербы о бессмертии снегу семафорят,
Там просыпается обкусанное ветром море
Травы, неся ее, как невозможный парусник.
Давиду отвечает светом невпопад,
Войдя в чертог, над аналоем долго мнётся,
О твердь Марии на протоны бьётся,
Волхвы поочерёдно в снайперский ее глазок глядят.
25.12.2017
***
Ленинградской радисткой кодирован шифр о тебе,
Под хрипящий псалом стервенелая кружится мельница,
Так смели мою немочь, как рожь в животе зашевелится,
И последнее дуло сржавеет в цветочной фате.
Ночь завалит связного над вросшею, мокрою крышей,
Похудел южный крест, порасклеились перекрестия,
Я кодирую в вербную стынь запрещенные Богом известия,
Днепр ёжится жабрами, – тоже их слышит.
01.04.2015
***
Нагваль проводит нас в убежище, под лисьи норы,
Задержка дыхания, воздух совсем не течёт,
Где Стикс, отклоняясь в сансару, упорно трясёт,
Заполненный вещими снами потерянный ящик Пандоры.
Где в элемент химического, непостигнутого ряда,
Как в протоплазму ихтиандра был заложен страх,
Там тень на виражах  петли  времён  прозрачна и остра,
И груз, и сдачу получает камнем доппельга́нгер.
07.07.2017
***
Цепляясь тёплой, старой кофтой за торчащий гвоздь,
В моём побеге к солнечной, распятой частоколом точке,
Я проверяю состояние вишнёвых почек,
А вдруг там ветка без меня или тугая гроздь.
И, пробиваясь, через тьму проглоченных потерь,
Через солёный наст чумных эритроцитов,
Последним вернисажем гиацинтов,
Застелет март тебе уже ничью постель.
28.09.2018
***
Воскресение вступает на землю с трезубцем массивным,
Но под пропастью звёзд нераспетое горло не сушит,
Я, веками себя не умевшая видеть и слушать,
Получаю в  наследство рожденную верой клепсидру.
Звёздный угол над Азией спит до утра вечным сном,
Со вчерашнего дня остаются болящим пароли,
Скулят семинаристы в свежих переломах,
И не дрожит рука, перевернувшая клепсидру дном.