Следуя дальше, я обратил внимание на пустую пачку от сигарет, лежащую в траве на обочине дороги. Под упаковочную плёнку была всунута сложенная в несколько раз денежная купюра, похожая по цвету на тысячную. Видимо, кто-то, выкурив сигареты, выбросил пустую пачку из окна машины, забыв, что вложил в неё купюру. Ну, а мне она, в моём положении, просто не нужна в любом случае.
Через пятьсот метров на перекрёстке трассы с грунтовой дорогой появилась остановка: крытый навес с облезлой зелёной краской закрывал собой деревянную лавочку, на которой сидела старушка, скорее всего пришедшая с поселения, что виднелось в конце грунтовой дороги у предгорья. Старушка время от времени вглядывалась вдаль вместе со мной, надеясь вот-вот увидеть долгожданный автобус.
Автобус появился где-то через час ожидания. Я пропустил старушку вперед в одну открытую водителем дверь. Хотя, чем бы я ей помешал, даже если бы заходил с ней вместе одновременно? Но, видимо, явно не худшее моё воспитание мне этого не позволило сделать. Вскоре, через пару остановок, появилось на возвышенности кладбище, автобус свернул к нему с трассы и остановился на просторной площадке. Водитель открыл двери и объявил трём пассажирам с бабушкой о конечной остановке.
Кладбище оказалось довольно большим, разбитым на сектора. Последний 6-й сектор с новыми могилами находился на склоне холма. Я просто начал ходить между могил читая на крестах фамилии захороненных людей и их даты рождения и смерти, вскоре понял о бесполезности своего мероприятия,: ничто ни о чём мне не говорило. Да и вообще, я здесь чувствовал себя чужим – видимо, не было у меня никакой смерти, а было что-то другое, неизвестное мне пока. Но настроение однако поднялось от такого вывода: лучше пусть будет неизвестность, чем констатация моей смерти.
На площадке около кладбища собиралась похоронная церемония. В гробу лежал мужчина лет 45-и. Из слов провожающих его в последний путь я понял, что его убили и он был какой-то бизнесмен. У гроба стояла заплаканная вдова с родственниками. Вдова была прекрасна: траурная одежда ещё больше подчёркивала её красоту, я не мог оторвать взгляд от неё и, тем более, уйти. Да и идти было, по-сути, некуда.
Пристроившись в ряды этой траурной процессии, я пошёл с ними к месту захоронения. Могила была вырыта не на окраине кладбища, а практически у центрального входа на дорогих платных местах. Началось прощание, люди по очереди подходили к гробу с умершим, говорили ему последние прощальные слова. Вдова молча плакала. без истеричных рыданий и причитаний, обычных в таких случаях, у неё просто текли слёзы по красивому лицу. Мной охватило безудержное желание прикоснуться к ней, успокоить её, пожалеть. И я не сдержался, приблизился вплотную к её лицу. Вдова вздрогнула, медленно повернула голову и посмотрел в мою сторону, затем тихо сказала рядом стоящей женщине: