Третье путешествие Биньямина - страница 7
– Ну, сам посуди: воровал? У Рахили коляску и лошадь, у крестьян куриц и петухов. День субботний не почитал? Мамеле, сестру и брата своих бросил? Трефное не только сам ел, еще и тебе давал. Но эти грехи на мне, ты тут ни при чем, ты же не знал.
– Вейз мир, Беня, вейз мир!
– Так что, Шлёма, мне дорога только вперед, до Иерусалима и там начать праведную жизнь, учить Талмуд и помогать, кому смогу помогать. А вот ты подумай, может просить Бахтало, чтобы довел тебя до Хелма? Вернешься в город, а хочешь – я попрошу, чтобы он тебя в таборе оставил?
– Нет, Беня, я с тобой. Получается, мне тоже надо стать праведником в Иерусалиме… Речка – граница, за речкой уже Австрия и перейти на ту сторону надо будет ночью.– Послушай, Шлёма, может быть вернемся в Хелм? Ну не убьет же нас Рахилька? Ну, покричит, ну, поколотит немножко. Можно ведь и сдачи дать! Кто кому жена, а кто муж?! И нас ведь двое, а она одна.
– Беня, это мы одни, а она у тебя вон какая здоровая!
– Шлёма, я вот сперва думал, что приду в Иерусалим, постою у Стены, помолюсь – все и наладится. Может быть. А теперь думаю каждую ночь, как там мамеле. Да и Рахильке, наверняка несладко – муж и не умер, и развод не дал. Так разве станешь праведником? – А что, праведником – это обязательно?
– Слушай сюда! Субботу нарушали? Трефное ели?
– Что такое ты говоришь! Мы же только курочек и уточек!
– А ту жесткую птичку не помнишь?! Так то была ворона, а никакой не петух- Вейз мир, вейз мир! И что делать?
– Придем к цадику, послушаем, что он скажет. Надо будет – поеду к ребе в Любавичи.
Друзья долго молчали, размышляя каждый о своем и вместе про общее.– Беня, ты сказал, что все заповеди… а как же «Не возжелай жены ближнего»?
– Ой, Шлёма, ты как маленький! Ты не помнишь ту польку, у которой мы кололи дрова и носили воду, а потом она кормила нас борщом, а утром бигосом?
– Ой, Беня, как ты… Ой, как ты!
– Знаешь что, Шлёма, неправильно будет мне убежать в Святой город и оставить все беды здесь. Так не будет, так не получится. Если стать праведником, так надо остаться, я так считаю.
Речка – граница, за речкой уже Австрия и перейти на ту сторону надо будет ночью. Ждать и ждать темноты, сказано ведь – перейдете через речку ночью. Биньямин и Шлёма, укрытые густым кустарником, подолгу вглядывались в чужой берег речушки. Здесь речка протекала по большой поляне, вытекая из-за скал и скрываясь затем за поворотом, скрытом невысокой, но вполне себе горой. Видно было каменистое дно с пологими подходами с обеих берегов – перейти на другой берег через этот брод будет легко. Друзья молчали, иногда дремали, лежа на траве, завтра наступит – так то будет завтра, тогда и думать, что делать, как добраться до той Констанцы.