– Меня послали за горячей водой, хозяин, – испугано пискнула она, торопливо приседая в поклоне.
– Ну, так и не стой столбом, дура набитая! – гаркнул Годар, отвешивая бедняжке оплеуху.
Девочка всхлипнула и метнулась прочь, на ходу поправляя съехавший от удара чепец.
Огюстен бросил беглый взгляд в неплотно прикрытую дверь. Вот пакость! Глаза у Манон совершенно вылезли из орбит, лицо искажено страданием и блестит от пота, а рот безобразно разинут в крике. Он резко прикрыл дверь и едва ли не бегом ринулся в гостиную. Бр-р-р, отвратное зрелище! Неужели и красотка Мариэтта выглядела бы также? Что ж, тогда она должна быть благодарна, что он избавил её родовых мук. Вот дьявол, отчего мысли о Бирнах так навязчиво лезут ему в голову именно теперь, когда у него и без того хватает огорчений?
Когда, утирая потное лицо, явилась повитуха доложить, что роды мадам благополучно завершились появлением наследника, Годар был уже изрядно пьян.
– Мои поздравления, сеньор! – сладко проворковала женщина. – Не зря госпожа претерпела столько мучений. Мальчик чудо, как хорош.
– О! Стало быть, я счастливый папаша? – захихикал Огюстен. – Ну что, красавица, уверен, ты с радостью выпьешь со мной за добрую весть.
Повитуха энергично кивнула, с жадностью глядя на бутылку. Что ни говори, а господское вино во сто крат слаще домашней наливки.
Войдя в комнату супруги, нетвёрдо стоящий на ногах Годар отметил, что слуги успели привести всё в надлежащий вид. Лекарь Паскуаль мыл руки над умывальным тазиком. Манон лежала, закрыв глаза, наслаждаясь отдыхом за многочасовые страдания. Лицо её осунулось, влажные волосы прилипли к вискам.
– Огюстен… – слабо прошелестела она. – Взгляни скорее, какого славного парнишку я произвела на свет. Господин лекарь считает, что он здоров и крепок, точно молодой бычок.
Годар нетвёрдой походкой приблизился к колыбели. Младенец спал, сжав кулачки и приоткрыв крошечный рот.
– Однако он и впрямь довольно крупный, – удовлетворённо подметил Огюстен, ухватившись за край колыбели.
– Да… – покачал головой Паскуаль. – Признаться, я сам немало удивлён. Мальчик слишком уж велик для новорождённого.
– Вот так-то, старина! – самодовольно хмыкнул Огюстен. – Стало быть, простое происхождение имеет и свою привлекательность. Воображаю, как вы привыкли принимать худосочных заморышей у благородных сеньоров. Мой сынок, пожалуй, обставил их всех.