– Что? Что я, по-твоему, должен делать с этим сопляком?! – хрипло рычал Жозеф. – Повесить себе на шею ещё один голодный рот? Или качать его на ночь в колыбели?
– Если хозяин позволит вставить словечко… – вкрадчиво проворковал Ксавье. – То вам не придётся даром кормить мальчонку, напротив, вы даже сумеете поправить дела.
И воспользовавшись тем, что Базиль начал раскуривать трубку, делая вид, что замолчал вовсе не из любопытства, а попросту занят, Муха подтолкнул Марселя вперёд и затараторил:
– Взгляните сами, хозяин. Парнишка ростом почти в точности как бедняжка Мари, упокой Господь её душу. Он сможет работать с Креспеном. Сами знаете, что бедняга Рауль после смерти Мари сидит без дела и только пьёт. А Марсель, хоть мал годами, но выглядит куда старше, к тому же не труслив, силён и крепок. Глядите! – при этих словах Ксавье бесцеремонно стащил с мальчика накидку и задрал рукав блузы. – Ну, каково? – добавил он, похлопывая Марселя по руке повыше локтя. – Это не какой-то худосочный малец с тощими куриными лапками и не маленький боров, покрытый слоем жира.
Марсель вспыхнул от смущения и поспешил опустить рукав. Ему стало не по себе от того, что Муха расхваливает его, словно жеребёнка на ярмарке. Но в выпученных глазах Базиля мелькнуло одобрение. А мешок с гусями и вовсе заставил его благодушно кивнуть, что Ксавье тотчас счёл за согласие.
Теперь надлежало двух гусаков вручить трактирщику вместо уплаты долга, а третьего, к явному огорчению Мухи, самого худого, следовало приготовить на ужин.
– Вот досада! – воскликнул он, спускаясь по лестнице. – Сомнительно, что Красотка Лиза ухитрится накормить нас всех одним гусёнком. Ну ладно, добавит побольше капусты, в конце концов, мы рисковали и вовсе жевать пустую похлёбку.
– Ксавье, а кто такой Рауль Креспен? Он тоже циркач? – облизнув пересохшие от волнения губы, спросил мальчик.
– О, сеньор сопляк, хм… извини, вновь сорвалось. Надо придумать тебе приличное прозвище, не поверишь, но глядя на тебя, мне куда легче назвать тебя сопляком, чем расшаркиваться, словно знатный господин. Ну так о чём это я? А… Будет тебе известно, что Рауль Креспен – правда, промеж себя мы величаем его Папаша Ястреб – метатель кинжалов. Ты, должно быть, сроду не видал такого ловкого господина! Он может с завязанными глазами метнуть нож и попадёт прямо в цель! Это, видно, дар Божий! Но дела его пошатнулись, с тех пор как померла его жена. Да-а-а, Мари была славная женщина. Вообрази только, она была совсем мала ростом, словно девчонка. Но глазом не моргнув стояла всё время, покуда её муженёк метал ножи. Скажу по совести, Марсель, я остался бы заикой на всю жизнь, видя, что в меня летит острый кинжал. А Мари даже бровью не вела.