Наплывы туристов чередовались для хозяина с временем намаза, традиционного кофе, и законной сигаретой после.
Каждый вечер, закрывая дверь маленького магазина, Асаф благодарил Аллаха за еще один правильный и благополучный день.
Эти туристки были такие же, как и сотни до них. Три подруги, красивые, ухоженные. Не юные. Асаф привычно старался дышать не глубоко – отчего женщины поопытней выбирают себе такой тяжеловесный парфюм, от которого потом вовсе никаких запахов не различишь? Но, с другой стороны, это самые что ни на есть его люди – такие всегда покупают много всего и не жадничают. Это не скупые европейцы или бедные соотечественники. И он начал привычный и никогда не надоедающий ему ритуал.
– Посмотри на меня!
Они кокетничали. Капризничали. Вздыхали. Спрашивали о глупостях. Торговались. Просили чаю. И воды. И пробовали маску Клеопатры. Восхищались. Купили. Спустя час ушли. Но только две из них.
Асаф, привыкший владеть всей ситуацией в своем магазине, с изумлением понял, что одна из трех подруг, свернувшись, как кошка, в углу дивана, спит. Весь шум и столпотворение обошлось без нее, а он и не заметил. В дверях замаячил сосед – Мохаммед, продающий серебряные украшения и сумки, звал к себе на намаз. Асаф взял свернутый в рулон саджжада, и выбросил из головы мысли о насущном.
Обычно в это время в магазин никто не приходил – начинал работать ресторан, и все устремлялись на обед. Асаф спокойно совершал намаз, разжигал любимую медную спиртовку и варил кофе. Но сейчас маленький зал не был пуст.
В углу дивана уже не спала, а сидела, поджав под себя ноги, та самая туристка. В отличие от своих полураздетых подруг она вся с ног до головы была закутана в льняную хламиду, мягкую, непонятного цвета и фасона. Несмотря на это, Асаф почувствовал себя неуютно, словно она сидела перед ним совсем раздетой. Он поежился. Ему никогда не нравились приезжие женщины, живущие по другим, не верным законам, но он спокойно относился к их присутствию – в конце концов, его работа предполагает общение с разными людьми.
Его гостья, умостив на коленях толстый блокнот, рисовала.
– Может, кофе? Или есть чай, травы, хорошо после обеда… – Асаф впервые чувствовал себя в собственном магазинчике, словно гость. Женщина нахмурилась, не отрывая взгляда от рисунка, пробормотала: