– Простите меня, сэр… Быть может, вы когда-либо знали Оливера Джонса? Я Джоанна Джонс, его дочь.
Надо было видеть, как удивился Гай Кемпински! Он даже снял свой цилиндр, оголив лысину, покрытую мелкими капельками пота, которые были похожи на росу.
– Вы дочь Оливера Джонса? Джоанна Джонс! – воскликнул Гай Кемпински и даже, кажется, чуть подпрыгнул на своем месте. – Я был на похоронах дорогого Оливера. Слышал, что матушка ваша тоже ушла… Не смог проводить ее в последний путь – как раз в это время плыл на корабле в Индию по торговым делам… Я глубочайше соболезную. Такая трагедия, Джоанна! Дай бог, вам, милое дитя, прожить долгую и счастливую жизнь. Вы это заслужили. Насколько я осведомлен, вы с малых лет находились на попечении Миссис Трамель. Мы немного знакомы… Совсем немного, неуверен, что Миссис Трамель меня помнит.
– Все верно, – ответила Джоанна, вздыхая. Она вспомнила своих чудесных братьев, любимых маму и папу, и ей стало невыносимо грустно. – Миссис Трамель очень добра ко мне. Я, с ее позволения, смею называть ее тетушкой, хотя мы не родственники. Я закончила обучение в частном пансионе и сейчас отправляюсь в поместье Фловерфилдов. Там трое детей, и миссис Фловерфилд требуется гувернантка…
Девушке показалось, что мистер Кемпински вздрогнул, когда она упомянула поместье Фловерфилд. В его бледно-серых глазах промелькнула тень беспокойства.
– Фловерфилды, – сказал мужчина задумчиво. – Так значит, вы едите работать к Фловерфилдам…
– А вы знаете эту семью? – спросила Джоанна чуть дрогнувшим голосом. Ей передалась тревога Мистера Кемпински.
– Не могу сказать, что я лично знаком с этим семейством. Много лет назад я приятельствовал с Уильямом Фловерфилдом. У нас были кое-какие совместные дела. И я помню, что в какой-то момент он сильно заболел. Это была какая-то экзотическая хворь, и он советовался со мной. Я тогда не смог помочь со своими гомеопатическими пилюлями, а также с травами и снадобьями, которые я покупал в Индии и Китае. Но и врачи, к которым он обращался, тоже не особо понимали, что делать. Помню, он сильно похудел, у него была обильная псора и сильное ухудшение психического состояния… Но потом он исчез из виду. Я как-то написал ему домой на адрес его фамильного поместья. Он ответил мне неожиданно жизнерадостным письмом, где сообщал, что чувствует себя намного лучше и уверенно идет на поправку благодаря каким-то отварам невероятной целительной силы. Больше, к великому моему сожалению, весточек у меня от него не было. Хотя я отправлял ему еще одно письмо – я хотел заехать к нему по одному интересующему меня вопросу, в котором он был компетентен. Однако мое письмо осталось без ответа.