– Да, обязательно! – ответила Камила, – и зачем ты надел черную кожанку сверх синей футболки? – спросила она, осматривая его.
– А что такого?
– Да то что, в этой одежде тебе неудобно будет водить машину, а до особняка путь неблизкий!
– Ничего, справлюсь.
Положив все вещи, которые были, в серебристую машину, Зик завёл её и они двинулись к ущелью Ала-Арча.
– Мам, либо закройте окно, либо наденьте платок. Сильный ветер, сдувает ваши длинные рыжие волосы прямо на меня, из-за них я не вижу дороги – психованно сказал Зик своей маме, выезжая с города.
– Ладно, ладно, только не психуй.
– Куда теперь? – спросил Зик у мамы.
– Направо! – ответила Хилола.
– А ты откуда знаешь? – удивился Зик.
– Как? Неужели забыли? Я ведь в детстве приезжала в этот особняк с отцом помните? Мы гуляли по лесу, катались на лошадях, играли в прядки. У нас было правило: кто спрячется в доме так, чтобы другой не смог найти его в течение двадцати минут, тот загадывает три желания, – с грустью сказала Хилола, вспоминая о прошлом.
– И кто больше всех загадывал желания? – спросил Зик, посмотрев на свою сестрёнку через зеркало заднего вида.
– Я всегда проигрывала. Папа находил меня всегда и постоянно загадывал одно и то же.
– И что это было? – с улыбкой спросила Камила.
– Он просил меня, его поцеловать в щёчку, обнять и сказать, что я люблю его. Помню, мне надоело, всё время это делать и поэтому я решила спрятаться повыше. Я залезла на третий этаж и искала место для пряток, но так и не нашла. Однако я увидела огромную красную дверь с большим железным замком. Много раз меня тянула туда, но однажды, как раз перед его смертью, я спросила у него: «что там за дверью?». Отец улыбнулся и сказал: «там находится память нашей семьи».
– Интересно, что он этим хотел сказать, – подумал Зик.
Подъезжая к огромным решёточным воротам, Зик был немножко ошарашен. Несмотря на то, что он за свою жизнь видел довольно многое, но увидев железные, чёрные ворота, на котором был изображён русал с трезубцем, у него пропал дар речи. Четырёх метровые ворота, одновременно нагоняли страх и восхищение. Посигналив несколько раз, ворота открылись и проезжая между ними, Зик остановился. К окну подошёл пожилой мужчина, лет шестидесяти, в форме охранника.
– Ты ведь сын Зафара? – спросил охранник.
– Да.
– Меня предупредили, что ты приедешь, – покашливая, сказал он.