Но главной особенностью канцелярии был вовсе не ее интерьер и прочие мелкие элементы. В своем рабочем доме дедушка хранил тайник, о котором я услышал от одного из своих товарищей. Тайник располагался над компьютером в центре книжного шкафа и, по слухам ребят, уже испытавших на себе характер командира роты, хранил в себе большие запасы дорогого спиртного. Несколько дней спустя после заселения у курсантов появилась примета. Если кто-то заходил в канцелярию и видел тайник приоткрытым – жди беды. Дедушка пьян. А когда он пьян, с ним тяжело разговаривать. Я знал это еще будучи ребенком, и, конечно, был одним из первых, кто эту примету подтвердил.
Сегодня мне повезло. На тайнике висел маленький замочек, а дедушка неотрывно смотрел в газету. Все время, пока я объяснял доводы, по какой причине Олега и Игоря следует переселить в другой кубрик, он, не поднимая головы, читал статью и курил. Я даже подумал окликнуть его, либо попробовать говорить громче, но благоразумие остановило. Я знал, что он все слышит. Меня могли слышать даже те, кто жил за соседней стенкой.
Когда моя речь подошла к концу, и уверенность в себе поугасла, дедушка поднял голову и глянул на меня глазами полными фальшивого терпения.
– Ты знаешь историю про двух лягушек, попавших в стакан молока? – он смотрел на меня, будто намекая, кто здесь кто. – Болтались, болтались две лягушки, пока одна из них не пошла на дно.
– Я знаю эту историю, но к нам она не относится.
– Ошибаешься, – он включил настольную лампу.
В канцелярии стало светлее, но все же, часть жуткого влияния, сконцентрированного здесь повсеместно, продолжала меня пугать.
– Одна из лягушек долго терпела то, что ей не хотелось, – объяснил дедушка.
Дым выходил у него изо рта и носа, и иногда его лицо пропадало из виду. Если добавить ко всему густую тень, расположившуюся на нем подобно черному плащу, то можно сказать, что дедушку я видел, как героя на экране телевизора с испорченной антенной.
Он затянулся, облокотился на стол, и я подумал, что он его либо перекинет, либо развалит. И вдруг дедушка вспыхнул.
– Я не хочу тебя видеть здесь с вопросами подобного рода! – рявкнул он, и от страха у меня подогнулись колени. – Если еще раз тебе в голову придет идея высказать свое мнение о тех товарищах, с которыми я тебя поселил, хорошенько подумай, болван!