Он непроизвольно бросил взгляд на зеркало, заключенное в тяжелую бронзовую раму, где отражался высокий, стройный и очень миловидный юноша с густыми волнистыми светло-русыми волосами длиною до плеч. Тонкие черты лица, благородный прямой нос, ярко-зеленые глаза (фамильная гордость). Кстати, глаза… а какого же цвета эти странные глаза у нее? Карие? Темно-зеленые?
Резко обернувшись, и поймав насмешливый взгляд янтарных глаз, он слегка покраснел, и собирая в кучу чуть было не растерянный образ добродушного покровителя, осведомился:
– Ты помнишь, что завтра у тебя занятия? В этот раз никого царапать не будешь?
– Про такой позор постараешься, а не забудешь. – прошипела Франческа, поднимаясь со своего кресла, и устремляясь к двери.
Она вышла в сад, минуя Яна, в обиженном взгляде которого явно читалось: «Дикарка». Тяжело вздохнув, Ян взял исписанные папирусы, минутами раньше названные им «биографией» Франчески и принялся читать.
«Солнце заливало комнату нежным светом, словно поглаживая все, до чего могло дотянуться своей теплой, ласковой рукой: маленький круглый столик на гнутых ножках, плюшевый диван с разноцветными подушками, картины на бежевых стенах и, конечно же, главное украшение комнаты – отливающую золотом шерсть на моем хвосте. Он прекрасен. Какое великолепное утро.
Перевалившись через бортик своей «кровати», я встала на лапы и подошла к миске.
Нахальный блеск тщательно вылизанной металлической поверхности подтвердил мои наихудшие опасения. Пусто… Пусто и грустно, а Лера спит.
Итак, нам предстоит обычный ритуал. Неторопливая прогулка по спине, подскок! Но все, чего я этим добилась, было сонное: «Чесси, отстань…». Что же, придется применить более жесткий способ. Вниз, прямо, направо, через арку, и вот она, кухня. Где эти грохочущие штуковины, в которые она кладет свою «еду»? Кажется, в верхнем шкафчике? Ну что же, это как раз мне на руку. Иииии… прыжок! Да! Это был настоящий грохот. В кухню влетела заспанная Лера.
– Франческа, это ты?!
Я лучилась гордостью.
– Эх, ладно. Давай завтрак готовить… – Лера всё ещё была ошарашена.
Уже через пять минут мы с удовольствием уплетали свой завтрак. Лера ела омерзительную штуковину: жидкую, белую, с жёлтым пятном посередине. Не понимаю, как ее тонко развитое чувство прекрасного позволяет употреблять «это». А еще художница. Фи… Единственное, что мне там понравилось, это бекон. Ну все, смотрит на часы, ей пора на учебу.