– Но они есть.
– Да. Только толку, – Кокордия горестно вздохнула. – Род быстро
пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети… Дети у нас
почти не рождались.
– Почему?
Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.
– Выжигание дара плохо сказывается на способности к
деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое
средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины – та же история.
Я нахмурила лоб и медленно проговорила:
– Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и
фертильность.
– Я не знаю твоих иномирных словечек, но наверное да. В нашем
роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила
сына, а у него появилось четверо детей.
Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и
Дафина.
– Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание
дара затрагивает и потомков. Кроме…
– Кроме Олетты, – закончила я. – Но она была каким-то
неправильным целителем, верно?
Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни
малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.
– Ты когда-нибудь слышала о некромантах?
Я задумалась. Что-то зашевелилось в памяти, а потом пришло
осознание.
– Ах вот какой у нее второй дар, – выдохнула и бросила опасливый
взгляд на дверь.
Кокордия мрачно кивнула.
– Некромантов давно нет на наших землях, этот дар под запретом.
Их уничтожили либо изгнали сотню лет назад, но иногда, очень редко,
в магически одаренных семьях рождаются дети с таким даром. Его
невозможно выжечь, только приглушить на время. А уж если власти
узнают, что кто-то укрывает некроманта, ууу… – графиня покачала
головой и красноречиво выпучила глаза.
– Я поняла.
Ну и расклад. Не повезло Олетте, что тут скажешь.
– И ваша семья решила спрятать ее в монастыре? А как вы поняли,
что у нее имеется такой дар?
– С раннего детства она пыталась потихоньку лечить кошечек,
собачек, мы не могли нарадоваться, думали, что целительство
возвращается к Готарам, что теперь все будет хорошо. Но постепенно
начали замечать все больше странностей, Олетта развивалась не как
нормальный ребенок. Она будто существовала и в этом мире, и не в
этом одновременно.
По рукам поползли холодные, мерзкие мурашки. Какая жуть,
батюшки!
– Быть может, если бы она жила где-то в другом месте, где не
гонят некромантов, ей бы удалось стать великой волшебницей, –
графиня посмотрела в окно, с которого я попросила снять штору.
Теперь сквозь стекло пробивался мутный дневной свет.