Таня тоже не притрагивается к еде. Видимо, и у неё аппетит пропал после нашего разговора. Поэтому я рассчитываюсь за наш заказ и отвожу Татьяну домой. По дороге молчу, ненадолго скашиваю взгляд в сторону девушки. И ещё крепче сжимаю руками руль, представляя вместо руля горло того мудака, который вскружил голову бывшей жене. Понимаю, я не был святым и не проявлял своих чувств в том объёме, в котором ждала от меня Таня. Но видит бог, я пытался полюбить жену, а когда это случилось, Тане уже было всё равно.
Остановившись напротив высоких ворот, не спешу глушить двигатель. Разворачиваюсь корпусом в сторону Тани. Смотрю на неё пристально. Всё-таки девочка сильно изменилась и это я сейчас не про внешность. Я больше не вижу перед собой влюблённую до одури жену. Кажется, я вообще перестал быть интересным Татьяне как мужчина. И от этого, звездец как, печёт внутри. Мне больно осознавать, что я больше не вызываю в девочке никаких чувств, кроме раздражения.
Расстегнув ремень безопасности, Таня тянется к дверце, чтоб открыть её и выйти из машины. Но в последний момент передумывает и оборачивается:
– Стас, я не хочу ругаться с тобой. Но может быть, ты возьмёшь время подумать?
– Подумать над чем? – уточняю я, но не потому, что не понял вопроса, просто хочу ещё раз услышать её нелепые доводы. Как Татьяне вообще могло прийти в голову просить меня подписать доверенность?
– О Варе. Ты её отец, и я прекрасно понимаю твои чувства, но постарайся подумать о будущем дочери. Без Вари я никуда не поеду и ты это прекрасно знаешь. И если сейчас ты не подпишешь доверенность, то, скорее всего, я и замуж не смогу выйти. Я тоже не отдам тебе дочь.
– И чего так? Разве твой иностранец не рассматривает вариант остаться здесь, в нашей стране вместе со своей любимой женщиной? – на слове любимой я делаю особый акцент, пофиг как это выглядит со стороны, Таню ведь не парят мои чувства.
– Стас, зачем ты так?
– Как, Таня?
Вздохнув, Таня говорит, что неважно. И пожелав мне спокойной ночи, выходит из машины. Я провожаю девочку тоскливым взглядом. Не спешу уезжать и дожидаюсь, когда в окнах зажжётся свет. Вдруг вспоминаю, что хотел пригласить клининговую компанию убраться в родительском доме Татьяны, а затем смотрю на часы и понимаю, уже поздно звонить.
Возвращаюсь домой в поганом настроении. Не переодевшись в домашнюю одежду, заваливаюсь на диван. Кручу между пальцев мобильный, обдумываю весь вечер. Вспоминаю последний разговор с тёщей. Значит, вот почему так сказала Ирина Вадимовна: “Стас, я не лезу в личную жизнь дочери. Но если тебе захочется со мной потом поговорить, то позвони”.