– В мыльню. Переодеться в сухое – и полдничать.
…Назару сперва казалось, что он и ложку не удержит, так тряслись руки. Но перед тем, как сесть за стол, брат Тук осенил его крестным знамением, да ещё этак дружески ткнул костяшками пальцев в лоб – и тотчас полегчало. На миг даже обидно стало: зачем надо было купать, срамить у всех на виду, ежели достаточно так вот… благословить? Но потом понял: это чтобы лучше проняло. И сразу.
– Mens sana in corpore sano, – возвестил наставник в трапезной, принимаясь за восхитительно пахнущую гречку с обжаренным лучком, грибами и крутым яйцом. Назар решил было, что это новая молитва, но Тук выразительно сощурился… Кажется, чего-то дожидался от крестника-подопечного.
– Э-э… В здоровом теле… – неуверенно начал Назар.
– Здоровый дух, – подхватил Тук и одобрительно кивнул. – Молодец, латынь тоже воспринимаешь, даже без образов. Ты ешь, отрок неразумный, ешь вволю, а заодно подумай, от чего недавно уберёгся.
Вкусная горячая каша сама в рот лезла, сметаясь с удивительной скоростью, и Назар даже не заметил, как уплёл две добавки. Думать не хотелось. Мешал стыд.
Увлёкся. Забыл о предупреждениях…
– Ведь я говорил, – напомнил о себе Тук, не спеша отодвигая тарелку и принимая от подавальщика необъятный кувшин с морсом. На кружки этот святоша богатырского сложения не разменивался. – Не лезь в то, чего не знаешь, и не потому, что, де, не по чину, а просто силёнок не хватит. Надорвёшься. Ты вот братушек наших хорошо помнишь, что в показательных боях бились? А то, что они уже на четвёртом году обучения – забыл. А что первые полгода с духовными практиками очень аккуратны, да и к боёвке их не подпускают – не знаешь… Разве можно жеребёнка впрягать в неподъёмный плуг? Нет, сперва надо мышцы нарастить, укрепить дух, а потом уже впрягаться в орало. А мне доложили, что ты всё молишься да просветляешься, да три дня, почитай, не ешь, духовность постигая… Дело ли это?
Запунцовев, Назар угукнул и уткнулся в кружку с холодным морсом.
– Так-то, брат… Дух и тело – они и расти, и кормиться должны вместе. Плох тот подвижник, что на ногах не держится и от ветра падает: много ли он паствы обойдёт, многим ли поможет? Но и тупая сила без разума – всего лишь тупая… Дар, выгоревший по излишнему усердию, вернуть со временем можно, но ославишься при том торопыгой, доверия недостойным.